Экс-министр экономики Украины: «Плохому танцору всегда что-то мешает» (эксклюзив)

Беседовал Сергей Остапенко, Киев

Успешный экономист, основавший одну из самых авторитетных украинских бизнес-школ, Павел Шеремет решил применить сухую теорию на бурной украинской практике. Он стал первым министром экономического развития и торговли Украины после побега Виктора Януковича.

В начале сентября он ушел в отставку – сделать это его заставил конфликт с премьером Арсением Яценюком. Однако за полгода в правительстве он точно понял, что необходимо сделать для спасения украинской экономики и как реформировать неповоротливый государственный аппарат. Он также не растерял оптимизма по отношению к будущему страны, о чем и рассказал в своем интервью для haqqin.az.

- Насколько украинская экономика способна пережить тот кризис, в котором она сейчас находится?

- Увидим. Мы не можем прогнозировать то, какие вызовы нас ждут в ближайшие месяцы. Украинцы живучий народ, переживали и не такие кризисы – и голод, и войны. Я уверен, что мы справимся, но пока не ясно, во сколько все это нам обойдется.

- Фактическое уничтожение промышленности Донбасса – это удар по экономике или же возможность избавиться от балласта, ведь многие считают этот регион тормозом экономического развития страны?

- Я экономист и бывший министр экономики. Но когда я думаю про военные действия, первое, что приходит мне в голову – это не мощности и предприятия, а тысячи загубленных человеческих жизней. Поэтому я абсолютно поддерживаю нашего президента, который готов говорить с кем угодно, лишь бы прекратить это безумие. Потеряны тысячи лучших из украинцев.

И если уж говорить про экономику, то я бы вспомнил фразу одного из бывших директоров Procter & Gamble, который сказал: “Заберите у меня все заводы, но оставьте мне моих людей, и мы через несколько лет все восстановим. Но оставьте мне заводы, забрав людей, и эти заводы встанут”. И потеря наших лучших соотечественников – вот самая страшная проблема. Заводы мы восстановим. И они будут соответствовать требованиям XXI, а не XIX века. Но нам нужно прекратить терять наших людей.

- То есть, для экономики сейчас самое главное – это мир?

- В XXI веке экономика базируется на знаниях, интеллекте и творчестве, а не на железной руде и угле. И человек – его мозги, сердце и душа намного важнее.

- Есть у действующего правительства, президента понимание этого и соответствующие шаги, чтобы переформатировать экономику с руды на мозги?

- У президента есть понимание ценности человеческой жизни. К тому же, он создал себя и одержал свои деловые победы в интеллектуально требовательном бизнесе. Порошенко достиг успеха в секторе FMCG, а это уже не эксплуатация природных ресурсов, типичная для украинских олигархов. Тут необходимо конкурировать с мировыми грандами.

И для этого ключевыми факторами являются маркетинг и инновации. Он интуитивно понимает важность этих вещей – свободы, творческого мышления и инноваций. Поэтому я питаю большие надежды по отношению к президенту и его команде.

- Вы можете объяснить то, что происходит с курсом гривны? Чем вызваны такие его колебания, и насколько это может повредить украинской экономике?

- Колебания, на самом деле, не могут быть объективными. Объективной является тенденция. Колебания связаны с попытками ее развернуть разнообразными административными мерами. Но тенденция на девальвацию есть. Она вызвана многими факторами. В первую очередь, это общая неопределенность – то, что в экономике называется волатильность. Война – это плохой контекст для любого рынка, в том числе и для валютного.

- Кроме мира, что еще необходимо для успеха украинской экономики?

- В министерстве мы говорили про три приоритета: дерегуляцию, развитие экспорта и человеческий капитал. Это те три составляющие, которые критически важны. Они сводятся, в конечном итоге, к двум вещам: маркетингу и инновациям.

Я постоянно на этом делаю акцент. Украина должна искать новые рынки – это маркетинг. Она должна их лучше ощущать, лучше понимать. Это будет болезненный процесс. Потому что Россию мы знали намного лучше. Мы говорим на русском лучше, чем на польском, немецком или французском языках.

Хорошо, что мы хотя бы немножко говорим на английском. И конечно, необходимо уметь разрабатывать инновационные продукты, которые будут нужны в мире, и с которыми можно будет вступать в глобальную конкуренцию.

- Что нужно, чтобы это стало реальностью?

- Все это невозможно без дерегуляции. Чем больше времени украинских менеджеров уходит на общение с контролирующими и фискальными органами, тем меньше его остается на маркетинг и инновации. Пока польские менеджеры занимаются разработкой и продвижением своего продукта, мы же отбиваемся от государственных служб: фискальной, санитарной, потребительской и так далее.

- Как человек, уже поработавший в украинском государственном аппарате, вы верите в то, что его возможно реформировать?

- Если бы это легко, мы бы это уже давно сделали. Но за 23 года мало что сдвинулось с места. С другой стороны, если бы это было невозможно, и только Геракл мог бы расчистить авгиевы конюшни, то этого бы не сделал ни Бальцерович в Польше, ни Саакашвили в Грузии.

- Что для этого нужно?

- Желание. И умение противостоять искушениям.

- Кто несет ответственность за проведение реформ - президент, правительство, гражданское общество?

- Президент и премьер, в первую очередь. Именно они должны подобрать соответствующее правительство. И конечно, парламент, в котором необходимо достаточное количество голосов для принятия нужного законодательства.

- У наших политических партий есть склонность к популизму. Вы услышали в программе хотя бы у одной политической партии, которые сейчас идут на парламентские выборы, те рецепты, о которых вы говорили?

- Я, вообще, не слышал никаких рецептов. Пока что я вижу только списки. И меня это беспокоит – сначала людей распределяют по спискам, а потом они уже думают, что им делать в парламенте.

- Украинское общество дозрело до того, чтобы воспринимать такие рецепты и требовать их от политиков?

- Украинское общество не безнадежно – оно это доказало. В то же время, в нем, как и в любом другом, есть элементы, которые соблазняются популизмом. Соответственно, есть каста политиков, которые пытаются на этом сыграть и соблазнить избирателей сладкими, но невыполнимыми обещаниями. Хотя я думаю, что общество взрослеет.

За время своей работы я редко слышал критику своих действий, хотя мы принимали достаточно непопулярные меры. Критика заключалась в том, что от нас требовали большего. Нас спрашивали, где реформы, почему нет сокращения дефицита бюджета, ненужных социальных программ и так далее. В украинском обществе есть здоровая часть, которая требует действительно очень правильные вещи.

- Вы верите в то, что реформы можно проводить во время войны?

- Я считаю, что именно времена испытаний – это лучшие моменты для реформ. Когда все хорошо, никто ничего не делает. Когда мне хорошо, я пью пиво. Когда меня ударит по голове, и я начинаю терять возможности, контракты и клиентов, я начинаю чесать затылок и думать, что я должен сделать, чтобы вернуть утраченных и привлечь новых клиентов. Поэтому, когда члены правительства начинают говорить, что им мешает война, это неправда. Плохому танцору всегда что-то мешает.

- Может ли отлучение от российской экономики стать не проблемой, а позитивом для нашей экономики?

- В английском языке это называется blessing in disguise. Не было бы счастья, да несчастье помогло. Всегда можно использовать негативные вещи в свою пользу. Нельзя на 70% зависеть от одного рынка. То, что происходит, – это болезненный процесс. Тем не менее, Польша, Грузия, Молдова доказали, что такую ситуацию можно использовать себе на благо.

Но по этому пути нужно идти самостоятельно. Никто нас по этой дороге не проведет под руку. В Европе нас не ждут с хлебом, солью и немецким пивом. Там мощная конкуренция, в которой нужно выигрывать. Она мощнее, чем на российском рынке. Но если мы выиграем там, мы сможем конкурировать везде. Разница в классе, как у Лиги чемпионов и условного объединенного чемпионата стран СНГ по футболу.