Путин снова на коне? наша аналитика

Евгений Бай - специально для haqqin.az

Одно из главных следствий прошедшего в турецкой Анталье саммита G20 заключалось в том, что российский президент Владимир Путин в одночасье стал едва ли не самым популярным мировым лидером. Абсолютно все участники встречи, как политики, так и журналисты, почувствовали эту перемену. Если на прошлогоднем форуме «Двадцатки» Путина избегали, держались по отношению к нему настороженно и с явным холодком, то сейчас в Турции премьеры и президенты чуть ли не выстраивались к нему в очередь на прием.

Не только прокремлевские федеральные телеканалы отметили это. В репортажах с саммита американского агентства AP, в вопросах, адресованных западными журналистами российскому президенту на пресс-конференции, то и дело употреблялось слово key player — «ключевой игрок».

Из изгоя в ключевого игрока

Все отметили, как непринужденно держались Путин и Барак Обама во время своей 35-минутной встречи, в которой, помимо переводчика, участвовала советник американского президента по национальной безопасности Сьюзан Райс, как во время второй короткой встречи двух лидеров, уже «на ногах», Обама предлагал Путину стаканчик с кофе. Атмосфера напоминала общение Обамы с его любимцем, Дмитрием Медведевым, с которым они некогда с аппетитом жевали в Америке гамбургеры.

По данным российских СМИ, во время встреч Путину удалось убедить Обаму не ставить резко вопрос о немедленном смещении со своего поста сирийского лидера Башара Асада, а дать тому время «порулить» еще год-полтора и за этот период подготовить условия для проведения новых выборов с участием умеренной сирийской оппозиции.

Путин демонстративно общался на «ты» не только с Обамой или молодым итальянским премьером Маттео Ренци, но и с чопорным Дэвидом Кэмероном, своим неутомимым британским критиком.

«Я свой, ребята, я из вашего круга», — словно бы говорил коллегам российский президент.

И вот уже Кэмерон обещает Путину «защитить интересы» России в Сирии, а Обама явно сбавляет свой критический тон в отношении военных действий Москвы в той же Сирии — это изменение отмечает даже консервативная The Wall Street Journal. Британский премьер уже произносит словосочетания «безопасность Британии» и «безопасность России» едва ли не на одном дыхании.

«Есть одна вещь, в отношении которой между нами существует согласие: мы были бы безопаснее в России, мы были бы безопаснее в Британии, если бы нанесли поражение «Исламскому государству» (разумеется, все в той же Сирии)», — заявил Кэмерон.

И это при том, что еще полторы недели назад британский премьер отказывался делиться с Москвой разведданными относительно обстоятельств авиакатастрофы А321 над Синаем.

Надо ли напоминать читателю о том, что французский президент Франсуа Олланд уже в ближайшие дни вылетит в Москву, чтобы обсудить с Путиным пути сирийского урегулирования и борьбы с ИГИЛ?!

После терактов в Париже Путин превратился из изгоя в ключевого игрока, констатируют американские СМИ. Сам российский президент на волне неожиданного признания, упавшего на него как манна небесная, приободрился и словно помолодел лет на десять. Впрочем, со своей стороны Путин также делает реверансы в сторону Запада — опытный политик, он прекрасно понимает, что было бы глупостью по-прежнему педалировать тему доминирования дяди Сэма в мире, его вмешательства в дела Украины и военного приближения к границам России.

В понедельник, выступая на итоговой пресс-конференции после окончания саммита «Двадцатки», президент России дал понять, что в отношениях с западными странами возможно улучшение.

«Мне показалось, что, действительно, на уровне обсуждения проблем, на экспертном уровне есть явная заинтересованность в том, чтобы возобновить работу по разным направлениям, включая экономику, политику и безопасность», — сказал Путин.

К каким компромиссам готова Москва?

Одним из реальных действий, которые должны были продемонстрировать добрую волю Москвы в новых изменившихся условиях, было решение Путина реструктурировать долг Украины России. Соседняя страна задолжала России около 3 миллиардов долларов, и Кремль неоднократно давал понять, что Украине, которую он рассматривает чуть ли не как протекторат Америки, никаких уступок не будет.

Но в Анталье Путин неожиданно оглашает совсем другое решение. Россия, заявляет он, готова предоставить даже лучшие условия, чем просили партнеры по МВФ. В этом году Россия готова вообще не получить деньги из Киева, а затем в 2016–2018 годах каждый год хотела бы получать по $1 млрд. Взамен страна попросит гарантий возвращения денег либо от США, либо от ЕС, либо от одного из крупных международных финансовых институтов. Такая постановка вопроса, считают помощники российского президента, «была встречена с интересом» западными партнерами.

О чем свидетельствует смягчение позиции России? Говорит ли оно о том, что, поняв бесперспективность дальнейшего усиления конфронтации с Западом по всему спектру вопросов, Кремль дает задний ход и заявляет о своей готовности договариваться? Похоже на это, но следует принять во внимание целый ряд оговорок.

Судя по всему, готовность договариваться касается не только сирийского конфликта, а более широкого круга вопросов, считает гендиректор Российского совета по международным делам Андрей Кортунов. В России, как и в других странах, растет озабоченность нарастанием элементов нестабильности и хаоса в международной системе, толкающая российское руководство на сближение с Западом, полагает эксперт.

Однако речь не идет об отказе от принципиальных позиций по Украине или по ПРО США, здесь Москва будет упорствовать и никакого смягчения допускать не намерена. По вопросу о том, был ли саммит G20 в Анталье поворотным пунктом в отношениях России и Запада, мнения авторитетных российских политологов разделились.

«Если мы посмотрим последние заявления Путина, они все были направлены на то, чтобы протянуть руку Западу и через Сирию выйти на борьбу с угрозами, с которыми сталкивается мир, — говорит Татьяна Становая из Центра политтехнологий. — Это началось с выступления на Генассамблее, с того дня может начинаться отсчет новой линии России, которая связана с попыткой отойти от украинской повестки и предложить Западу видение новых угроз».

Но дело не только в переменах путинских подходов к взаимопониманию.

 «Сейчас Путин получил более широкое окно возможностей и может проявить больше настойчивости, у него больший шанс быть услышанным», — намекает аналитик. И объясняет в чем тут дело: «Ситуация обязывает страны Европы прежде всего подходить прагматичнее». Ах вот оно что! Ситуация, оказывается, обязывает лидеров Запада изменить тон и демократично, словно бы ничего не было, попивать кофе с российским президентом!

«После произошедших террористических актов в Париже Россия сделала правильный шаг, и сегодня Франция, Великобритания и США должны последовать за этим шагом, медлить нельзя», — говорит ведущий эксперт центра Gulf State Analytics в Вашингтоне Теодор Карасик.

Иных критериев придерживается бывший заместитель министра иностранных дел России Георгий Кунадзе. Хотя события в Париже и трагедия с российским самолетом «затушевали принципиальный конфликт» России и США, стороны далеки от потенциального сотрудничества, считает он.

«Французы нанесли удар по командным пунктам ИГИЛ вместе с США, но Россия тут не у дел», — приводит доказательство в подтверждение своего видения дипломат.

Пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков признает, что на встречах лидеров России и США «коренного перелома не произошло». Путин в своих выступлениях на саммите, несмотря на позитивный тон, неоднократно пускал шпильки в адрес западных стран. Например, он заявил, что помощь ИГИЛ идет из 40 стран, среди которых есть и некоторые члены «Двадцатки». Он коснулся также и другого острого вопроса — нежелания США давать России координаты точек, по которым следует наносить удары в Сирии, и точек, по которым не надо наносить удары.

«Нам боятся давать территории, по которым не надо наносить удары, опасаясь, что именно туда и будем бить. О нас думают, исходя из собственных представлений о порядочности», — тут в голосе  российского президента слышна привычная язвительность.

Опыт Чечни в Сирии?

Очевидно, что понять, меняются ли отношения России с Западом, можно будет относительно скоро, и произойдет это, безусловно, в Сирии.

В этом контексте на Западе стали вспоминать чеченский опыт умиротворения по-путински. «Франции и другим странам, принимающим участие в сирийском конфликте, стоит иметь в виду урок, полученный Россией: такого рода терроризм не прекратится, пока не устранен его эпицентр», — указывает агентство Bloomberg.

Оно напоминает, что в России в 2004 году произошли взрывы в московском метро, на рынке в Самаре и в пассажирских самолетах, нападения на отделения милиции в Ингушетии и трагедия в Беслане. А в 2005 году президент Путин поручил управление Чечней сыну Ахмада Кадырова — Рамзану Кадырову, которому было на тот момент 29 лет и который горел желанием отомстить за гибель отца. «Кадыров получил от Путина щедрое финансирование, а также разрешение игнорировать федеральные законы и не щадить никого, кто казался ему врагом». В итоге за три с небольшим года «безжалостной» кампании, «как выразился Олланд в контексте «Исламского государства», Кадыров покончил с этой войной.

В Сирии, говорится в статье, «Путин сделал такую же ставку, как в Чечне. Он помогает Башару Асаду в войне со всеми, кто берет в руки оружие, будь то исламисты, террористы или сепаратисты».

Однако никто сегодня не знает, сработает ли чеченский опыт Путина в Сирии. Чечня была частью России, к тому же, по своим размерам она намного меньше ИГИЛ. Российские спецслужбы могли поставить сравнительно надежный заслон на пути проникновения иностранных наемников в Чечню, чего применительно к ИГИЛ сделать исключительно трудно. К тому же в Сирии пока не просматривается устраивающий всех лидер, который мог бы взять на себя титаническую задачу усмирения своих противников и добиться национального примирения. Есть и множество других, понятных экспертам отличий ИГИЛ от джихадистского подполья в Чечне.

В Сирии сегодня есть лишь несколько подвижек в сторону большего взаимопонимания России и Запада. Одни из них касаются приблизительных контуров политического урегулирования в стране, о которых договорились на минувшей неделе участники встречи в Вене. В этой встрече на уровне министров иностранных дел приняли участие Египет, Иран, Россия, Саудовская Аравия, США, Турция, европейские страны, а также представители Лиги арабских государств, Организации исламского сотрудничества и Евросоюза.

Участники встречи рассчитывают на проведение общенациональных выборов в Сирии в ближайшие 18 месяцев, однако не испытывают иллюзий по поводу успешного достижения этой цели. Кроме того, в Сирии должно быть создано переходное правительство и начаться подготовка проекта новой Конституции.

Другие подвижки касаются чисто технических вопросов взаимодействия военных разных стран в Сирии. Однако антиигиловская коалиция еще не создана, а без нее террористов не одолеть. И вполне можно допустить, что для Путина, превратившегося из международного изгоя в «ключевого игрока», победа в Сирии над террористами станет невыполнимой миссией. Как пел когда-то российский рок-музыкант Андрей Макаревич, «мы думали, что мчимся на коне, а сами просто бегали по кругу».