Одессе некуда бежать записки Эйнуллы Фатуллаева из Одессы; все еще актуально

Эйнулла Фатуллаев, Одесса

Самобытной Одессе не подходит грусть. Но Родина искрометного советского юмора облачилась в черное. Одесситам даже не до черного юмора. «В следующий раз мы приедем не в полумертвый город». Моя неудачная реплика вызвала недовольную гримасу на лице официантки-одесситки на главной улице Одессы – Дерибасовской.

Центральная пешеходная улица города-жемчужины захваченного Черного моря почти безлюдна. Редко можно встретить прохожих на улицах Греческой, Преображенской и даже Польской. С грустью и ностальгией вспоминаю свое первое знакомство с этим хорошо знакомым с детства, описанным в первосортной советской литературе незаурядными писателями городом юношеской мечты. Останавливаю себя на мысли, что войны превращают самые цветущие и яркие города в скучные и серые крепости. Пусть даже и непреступные. Хотя в Одессе угнетает непривычное для сегодняшней Украины состояние: ни войны, ни мира. Город застыл в ожидании чего-то непредсказуемого. Может – затишье перед бурей?

Редко можно встретить прохожих на улицах Греческой, Преображенской и даже Польской

Сотни тысяч жителей покинули город, окруженный войной. А недавний ракетный обстрел центра Одессы убедил колеблющихся поскорее бежать из столицы советского юмора, который испепелял столпы советского тоталитаризма.

Такого опустения Одесса не видела ни при Хосе де Рибасе, ни при большевиках, ни при румынах…

Словно Одесса превратилась в один большущий военный бастион. А возведенные баррикады из белых мешков с песком перед легендарным театром Оперы и балета обостряют чувство неопределенности. Горю желанием увековечить исторический момент фотовспышкой собственного смартфона, как сзади раздается грозный голос пулеметчика: «Снимать блокпосты запрещается». И совсем не хочется вступать с ним в перепалку, убеждая корочкой аккредитации Минобороны Украины.

Вокруг не единой души – ближе к сумеркам до наступления комендантского часа все спешат домой. С раннего утра закрыты все магазины, отели, рестораны, торговые лавки… Бежавшие из города владельцы магазинов под впечатлением варварства «дикой стихии» – мародеров и российских солдат успели заколотить ставни. Уехал из Одессы и сказочный ресторатор Савва Либкин. А его «михалковская» «Дача» повторила судьбу подмосковной дачи комдива Котова после его ареста.

Суета оставила «Привоз» – крупнейший рынок города. Сюда приходят не за морепродуктами, а в поисках доступного самогона после наступления «сухого закона».

«Привоз» закрыт – все ушли на фронт

Набережная перекрыта минными заграждениями, пляжи заминированы и ограждены военными блокпостами. Заминирована и знаменитая, но бесхозная Хаджибейская дамба. По словам одесситов, если дамба по тем или иным причинам взорвется, то вода хлынет из лимана и затопит большую часть кварталов Одессы. Но среди одесситов находятся смельчаки, которых влечет авантюра и опасность. «Моржи» проходят к дикому пляжу и купаются по старой привычке. Их не отпугивают звуки сирен, перманентные взрывы, отдаленные звуки пальбы. Однако есть и первые жертвы заминированной Одессы: 29 марта двое одесситов решили испытать судьбу. Один из них погиб, а второй остался инвалидом…

Шум морских волн и крики чаек сменились канонадой российских кораблей, покоривших необъятное Черное море, омывающее с недавних пор и Черную землю.

Но главной ахиллесовой пятой неприступного побережного города, по глубокому убеждению одесситов, являются так называемые «ватники». Этим эпитетом, по образному сравнению с обитателями советского ГУЛАГа, в Одессе нарекли сторонников «русского мира».

«Если до начала первой войны большая часть города состояла из сторонников интеграции с Россией, то трагедия в Буче разубедила последних адептов расширения российского неоколониализма», - рассказывает во время застолья 60-летний бывший фармацевт, а ныне безработный Павел – одессит в шестом поколении. Убежденный сторонник нацификации и милитаризации Украины с горечью признает, что ему до сих пор сложно говорить по-украински. «Не с кем разговаривать», - гневно замечает «идейный оранжевый», который по собственному признанию, каждое утро начинает с исполнения украинского гимна. Но ведь Одесса на протяжении веков олицетворяла душу «русского мира», не правда ли? Половину Одессы, начиная с Канатной улицы, сотворили евреи, а «русский мир» вдохнул душу в порт Хаджибея.

Безмолвные солдаты – обитатели набережной

Павел, как и подавляющее большинство одесситов, ежедневно нарушая в поселке имени ереванского ученого Таирова установленный в военное время «сухой закон», со злости продолжает речь на украинском языке. Мы разговариваем на разных языках и не можем понять друг друга. Пора уходить…

«Во всем виновата украинская власть», - пытается переубедить меня 42-летний водитель Дмитрий. «Они разворовали все, что можно было награбить в этой стране. И подвели нас к опустошающей войне. Куда сбежал Коломойский? (Игорь Коломойский – украинский миллиардер и политик – haqqin.az) Никто не знает, что нас ждет завтра», - не может скрыть своей горечи разуверившийся в жизни одессит.

Неужели в этой разоренной олигархатом и войной стране кто-то еще верит в ясный завтрашний день? Но уже сегодня большая часть оставшихся жителей Одессы верит в новую власть военного губернатора города полковника Максима Марченко – командира легендарного штурмового батальона «Айдар», сменившего на посту бездарного «комсомальчика» и партократа Гриневецкого. Хотя и глубочайшая вера в военные таланты и организаторские способности Марченко так и не искоренили, по словам одесситов, коррупцию и криминал в столице-скопище советских жуликов, в борьбе с которыми когда-то оказались бессильны и лидер геополитической революции Саакашвили, и душеприказчик Третьего рейха маршал Жуков.

«Воруют по-прежнему», - убеждает каждый второй одессит.

Бежать из города, которого нет

В Одессе царит какое-то непреодолимое чувство одинокости и беззащитности. Не перед войной, которая толком не подобралась к берегам потерянного города. А перед мраком неопределенности. «Некуда бежать. Всюду война. Ракетный обстрел убил моего двоюродного брата во Львове. От судьбы не убежишь», - с грустью произносит 33-летняя Сабина – преподавательница русского языка в средней школе.

Кто смог, тот покинул Одессу. Оставшиеся выбрали судьбу, предопределение, неизбежность. Со смешанными чувствами и мыслями и я покидаю Одессу…