Если завтра убьют твою дочь отцы и дети, все еще актуально

Тенгиз Аблотия, автор haqqin.az

Рейхсфюрер нацистской Германии Генрих Гиммлер был примерным семьянином. Фермер, разводивший кур, простой, непримечательный человек среднего роста и телосложения напоминал, скорее, школьного учителя, нежели одного из самых зловещих людоедов за всю историю цивилизации.

Гиммлер обожал свою дочь, Гудрун, которую часто брал в инспекционные поездки по концлагерям, где им, конечно же, не показывали, как работают «комбинаты смерти». Гиммлеровские проверки носили сугубо бюрократический характер, и подчиненные пытались оградить своего шефа и его дочь-подростка от впечатляющих подробностей.

Как правило, описания своих поездок Гиммлер заканчивал невинными фразами, вроде: «Мы с Гудрун хорошо пообедали в Бухенвальде»

В личных дневниках Гиммлера можно встретить детальные описания этих поездок, которые, как правило, заканчиваются невинными фразами, вроде: «Мы с Гудрун хорошо пообедали в Бухенвальде».

И дело не в том, что Гиммлер не знал, что происходит в концентрационных лагерях, – все он знал, так как стоял у истоков системы массового уничтожения людей. Но поскольку напрямую с адской технологией массового умерщвления миллионов людей рейхсфюрер СС не сталкивался, знание это носило несколько отвлеченный, абстрактный характер.

«Смерть одного человека - трагедия, смерть миллионов — статистика». Эта крылатая фраза Ремарка из романа «Черный обелиск» с хирургической точностью передает особенность психологии массовых убийц, для которых люди - всего лишь абстракция, обезличенная масса.

«Внедрение новых печей позволит увеличить пропускную способность концентрационных лагерей на 41,3 процента» — вот так, с присущим немцам педантизмом, чиновники Третьего рейха разрабатывали техническую возможность увеличить число убитых не, скажем, на сорок процентов, а именно на 41,3.

Что из этого следует?

Что убивали не людей с их особенностями, характерами, надеждами и желаниями, а некую статистическую величину. Поскольку именно так авторам и исполнителям этой дьявольской машины смерти было проще жить и засыпать по ночам. Отсюда и витиеватые формулировки, типа «окончательное решение вопроса».

Известно, что, докладывая непосредственно Адольфу Гитлеру о работе концлагерей, чиновники избегали таких выражений, как «были убиты» или «подлежали уничтожению».

Впрочем, время от времени правда жизни все же прорывалась наружу. В 1942 году Генрих Гиммлер в первый и последний раз в своей жизни присутствовал на массовом расстреле в Минске и, как утверждали очевидцы, был искренне потрясен увиденным. Поскольку расстреливали не абстракцию, не статистические единицы, не проценты и пункты, а живых людей из крови и плоти.

В 1942 году Генрих Гиммлер в первый и последний раз в своей жизни присутствовал на массовом расстреле в Минске

В тот день, в Минске, рейхсфюрера СС вырвало, после чего, дабы не травмировать больше солдат рейха массовыми казнями, Гиммлер поручил придумать более простой, эффективный и, главное, «не кровавый» способ массовых убийств. Так возникла идея газа «Циклон Б» и «душевых кабин» в концлагерях смерти, где его распыляли.

С этого же момента подразделения СС больше никого собственноручно не расстреливали, поручая эту недостойную арийцев работу местным коллаборантам – полякам, латышам, литовцам…

А затем все вернулось на круги своя, и Гиммлер мог со спокойной совестью продолжать вычерчивать схемы и высчитывать проценты увеличения пропускной способности концлагерей смерти, не забывая, естественно, баловать любимую дочурку.

Вы спросите, к чему я все это?

Да к тому, что большинство массовых убийц при самих убийствах, как правило, не присутствуют. Они предпочитают не видеть своих жертв, поскольку так им легче воспринимать свои действия, как нечто абстрактное.

И, естественно, все они обожают своих детей.

Я далек от того, чтобы сравнивать Александра Дугина с Генрихом Гиммлером. И вовсе не потому, что Александр Гельевич гуманнее. Просто у генерального идеолога «Русского мира», по счастью, не было возможностей Генриха Гиммлера. А если бы такой шанс появился, уверяю, по сравнению с мрачным русским бородачом рейхсминистр внутренних дел нацистской Германии показался бы вам стыдливым мальчиком.

И точно так же как Гиммлер, Дугин любил свою дочь

Тем не менее, кое-что общее у двух этих персонажей есть – и Гиммлера, и Дугина отличает «статистическое» отношение к людям как к некоей безликой массе, которую можно сокращать, увеличивать или даже подстригать, как газоны.

Александр Дугин призывал к массовым убийствам народов, которые считал препятствием на пути к всемирному господству «великой Руси», правда, при этом он, скорее всего, не видел ни одного настоящего убийства.

Пущенные этим человеком реки крови лились, главным образом, в университетских аудиториях, телевизионных студиях или на выездных собраниях, на которых молодые евразийцы с игрушечными автоматами учились очищать мир от абстрактной, статистической скверны.

И точно так же как Гиммлер, Дугин любил свою дочь. Это очень характерно для «цивилизованных каннибалов», и, в особенности, для их идеологов, призывающих загнать в лагеря, обрить налысо и «окончательно решить вопрос» с теми, кто позволил себе проявить несогласие и выступить против системы.

Но как только эти люди ощущают дыхание смерти на себе лично, весь запас пещерного человеконенавистничества куда-то моментально исчезает.

Фотография Александра Дугина, схватившегося за голову в момент, когда горел автомобиль с его единственной дочерью, облетела весь мир и чисто по-человечески не могла не шокировать

Все это очень похоже на поведение убежденных российских «антизападников», которые пропагандируют по «ящикам» ненависть к Европе и Америке, но при этом своих детей посылают учиться, жить и расти именно туда.

Словом, едва лишь абстракция приобретает контуры реальной жизни, как сразу же все меняется. Как только человечество перестает быть общей статистической единицей и материализуется в образе близкого человека, к примеру, любимой дочери, как самый лютый и непримиримый каннибал становится добрым, заботливым и чрезвычайно сентиментальным папашей.

Фотография Александра Дугина, схватившегося за голову в момент, когда горел автомобиль с его единственной дочерью, облетела весь мир и чисто по-человечески не могла не шокировать. И в самом деле, что может быть страшнее смерти собственных детей?! Думаю, нет на свете отца или матери, которые отказались бы принять смерть вместо своего ребенка.

Судя по всему, Александр Дугин, который десятилетиями тиражирует в массах кровавейшие идеи и пропагандирует массовые убийства, впервые в жизни увидел, как выглядит реальная смерть. Не статистическая, не на уровне «великой шахматной доски», где целые нации – не более, чем обезличенные фигурки, которыми можно манипулировать, а настоящая смерть – с болью, кровью и пламенем, в котором сгорела его родная дочь.

Смерть, о которой Дугин так долго, романтично и абсолютно безнаказанно говорил, без стука вломилась в его дом и забрала самого близкого для него человека. Да, легко говорить о конце человечества, об апокалипсисе, о необходимости убить как можно больше украинцев… В конце концов, это всего лишь статистика, цифры, проценты.

И совсем другое, когда это коснется тебя лично…

Дарья Дугина в уничтоженном российскими войсками Мариуполе. Политика - это сфера, где умеют только не забывать и наказывать…

Пару слов по поводу трагической гибели дочери Александра Дугина. Сейчас на эту тему кипят бурные дебаты, одни злорадно потирают руки, другие призывают к гуманизму и человеколюбию.

С мотивацией первых все понятно и обсуждать тут нечего. А вот, что касается вторых, то их аргументация, в основном, сводится к максиме о том, что «дети за грехи отцов не отвечают».

В Грузии бытует довольно глупая поговорка - «Женщина – эта та, что на кухне». Она родилась в 70-е годы прошлого века и сегодня воспринимается подавляющим большинством грузин с понятной иронией. И все же капля правды в этой глупости есть. И девушка, женщина, леди, дама, которая по умолчанию требует к себе особого, беспредельно бережного отношения, получает все это, пока она на кухне, в своем доме, под защитой любящих ее близких людей – родителей, мужа, детей… Но стоит ей только выйти за пределы кухни и оказаться в водовороте окружающего мира, как она перестает быть той, кому изначально прощают многое, если не все, только потому, что она – женщина.

Если ты пошла в политику, в журналистику, в полицию, в армию или посвятила себя еще какой-то сфере деятельности, связанной с высокими рисками, забудь, что ты женщина. Если ты выступаешь в телестудии, где поддерживаешь войну или, наоборот, пытаешься убедить мир в ее бесчеловечности, будь готова к тому, что на твой пол никто не станет обращать внимания.

Хочешь, чтоб к тебе относились по-особенному, поскольку ты женщина? Тогда - марш на кухню!

Про Дарью Дугину точно не скажешь, что она была девушкой с кухни. Мало того, она также была не просто дочерью своего знаменитого отца. У нее, конечно, и своих грехов хватало, хотя их было поменьше, чем у папы. Впрочем, все у Дарьи было впереди, ведь в момент гибели ей и тридцати не исполнилось…

Вне зависимости от того, кто приговорил к смерти Дарью Дугину, и кто именно привел в исполнение этот жестокий приговор, убили не маленькую девочку, не светскую львицу или владелицу салона красоты – убили бойца идеологического фронта, причем, одного из самых многообещающих.

Смерть Дугиной – это не то, над чем можно зубоскалить, но и не причина рвать на себе волосы, причитая: «Ах, невинную маленькую девочку убили!..».

Убили солдата пропагандистской войны, причем, убили на настоящей войне, которую покойная, как и ее отец, воспринимали в формате некоей абстракции.

В войне погибают люди. И смерть молодого парня с автоматом в руках ничуть не менее трагична, чем гибель молодой девушки с видеокамерой, пытавшейся оправдать эту войну.

Несмотря на личную трагедию, Дугин остается Дугиным и утверждает, что его дочь никогда не призывала к кровопролитию. Все так, Дарья, как и ее отец, призывала всего лишь «утилизировать» как можно больше украинцев. И в самом деле, разве можно считать убийством смерть десятков тысяч граждан Украины, ставших жертвами российского вторжения?

И совсем другое дело, когда украинцы имеют наглость убивать россиян. Вот это и есть настоящее кровопролитие, но ни к чему подобному Дарья Дугина никогда не призывала…

В любом случае, вне зависимости от того, кто именно, украинцы или русские, подложили взрывчатку под машину Дарьи Дугиной, ее убийство однозначно связано с политикой – сферой, в которой прощать никогда не умели.

В сфере, где умеют только не забывать и наказывать…