«Армяне придут, захватят земли курдов и уничтожат их» «Курдские мотивы» Эйнуллы Фатуллаева, часть третья
На улицах Эрбиля возвышаются католические кресты… Насчитываю одиннадцать католических храмов по всему городу, хотя историческая логика диктует обратное – византийская континентальная культура должна была оставить после себя православное наследие. Абсолютное большинство курдов обращены в ислам, но около пяти процентов сохранили христианскую веру. Сколько же тысяч курдов исповедуют христианство? Статистика молчит, но месса Папы Франциска в Эрбиле собрала свыше 10 тысяч курдов…
Напротив монументальной мечети Музаффара расположен католический храм. Однако усиленная охрана, состоящая из пешмерга-христиан, в этот храм, как и во все другие, никого не впускает. Двери для посетителей и верующих открываются лишь во время службы.
Блуждаем словно тени по узким улочкам христианского квартала. Удивительно, какой-то другой антропологический тип курдов. «Да, они другие, хотя в общей массе в мусульманской части города вы на это не обратите внимания», - соглашается со мной известный эрбильский адвокат Фарханг Яссин. Обращаю внимание и на другой архитектурный стиль, отличающий христианский квартал, соединивший католиков с православными, евангелистами… А в период позднего средневековья курды уходили в несторианство, что объяснялось главенствующей ролью древней Ассирийской церкви.
На перекрестке запутанных улочек знакомимся с курдским христианином Бахрамом Миро. Осознанно нарушаю мирскую суету набожного Миро. Словно неволей завожу беседу об открытой в 2019 году в Эрбиле армянской апостольской церкви. Мой собеседник усмехается и поражает своим откровением: «У нас был великий поэт Хаджи Кадир Койи. Еще в девятнадцатом веке он писал, обращаясь к курдам: остерегайтесь армян, они придут, захватят ваши земли и уничтожат вас»… «Не успели, - парирую в ответ. – Мы освободили свои земли два года назад». Миро смеется и одобрительно кивает головой: «Знаем-знаем… Но вам помогла Россия»…
Во времена отчаянных сражений сперва с халифатом, а затем с османизмом лидеры курдского сопротивления, бросая вызов Багдаду и Стамбулу, обращались в христианство. Два красноречивых примера. Курдский князь ибн ад-Даххак присягнул византийскому императору и отказался от ислама. И свежий пример из новой истории: старший брат основоположника современного курдского сопротивления Мустафы Барзани – Шейх Ахмед во время восстания в 30-х годах прошлого столетия отрекся от ислама и принял христианство.
Мой рассказ поверг в шок набожного мусульманина Фарханга, который лихорадочно обзванивал всех курдоведов Эрбиля, дабы опровергнуть мой экскурс в историю. «Этого не может быть. Мой дед, Арис Яссин – боец Пешмерга присягнул Шейху Ахмеду. Он вместе с Мустафой Барзани воевал в Иране, затем уехал в СССР. И после возвращения погиб в боях с иракской армией. А мой отец – Раш Яссин в 12-летнем возрасте вступил в партизанский отряд и занял место своего убитого отца. Отец продолжил путь деда, и после того, как Саддам упразднил курдскую автономию, вместе с Мустафой Барзани направился в Иран. Отец 9 раз был ранен в боях с саддамовской армией… То есть ни дед, ни отец, хорошо знавшие Шейха Ахмеда, ни разу не поведали нам об этом», - сокрушался внук и сын прославленных Пешмерга…
Нашу прогулку по христианскому кварталу прерывает радостная весть моего попутчика Сарханга: «Мы нашли пуленепробиваемый автомобиль. Путь на Мосул, а оттуда в Шангал открыт».
Нам предстоит преодолеть посты иранских прокси – «Хашд аш-Шааби» и прорваться к Шангалу. Судя по последней информации, Шангал находится под контролем бойцов PKK (Рабочей партии Курдистана). И проиранские прокси, взявшие контроль и над суннитским регионом аморфного Ирака, потворствуют продвижению подразделений PKK вне зоны контроля властей иракского Курдистана. Путь к езидовской святыне Лалешу находится в руках у «Хашд аш-Шааби», а город – у PKK. «В сам город спускаться опасно, - предупреждает Сарханг. – Турецкая армия наносит удары по позициям PKK в Шангале».
Как же правящая партия в Эрбиле собирается вернуть Шангал в лоно курдской автономии?
С этим и другими вопросами спешу к официальному представителю партии Барзани, члену правительства и ЦК партии доктору Салару Осману.
«Шангал – курдский город и входит в состав автономии. Увы, правительство Ирака все еще не желает решать проблему возвращения города в зону ответственности автономии», - отвечает Осман. Он скуп на оценки, немногословен, но весьма категорично и в жестком тоне критикует недееспособность Багдада. Официальный представитель партии Барзани признает, что настало время выстроить новую систему отношений с правительством Ирака.
Осман убегает от характеристики «Хашд аш-Шааби», однако указывает на проблемы в отношениях с иранскими прокси. «Мир поступил несправедливо по отношению к нам. Демократия оказалась всего лишь на клочке бумаги», - настаивает Осман, анализируя причинно-следственные факторы, обусловившие поражение курдского движения в 2017 году. «Против нашей независимости выступили соседи. Не стану называть эти страны. Всем известно, о ком идет речь. Ну и Ирак, конечно же. Но мы избрали свой путь независимости. И идем этим путем», - рапортует Салар Осман.
«А как же США с Израилем?». Не могу избавиться от каверзных вопросов и пронзительного взгляда. Но Осман неумолим: «Их поддержка не ушла дальше слов и пропаганды». Краткость – безусловно сестра таланта… Осман в окружении своей многочисленной свиты спешит на встречу с премьер-министром Масруром Барзани (сыном легендарного Масуда Барзани), а мне предстоит еще переварить скупые откровения партайгеноссе. Неужели вся история многовековой борьбы за свободу курдского народа – это маленькие победы, свершившие окончательное поражение? «Шальная мысль сверлит меня одна», - всплывает в памяти строка классика.
Шальные мысли отгоняет новая реальность Эрбиля – уникальный элитный квартал Dream-city, детище президента – еще одного Барзани, Нечирвана, племянника Масуда Барзани. Президент и премьер-министр – двоюродные братья-реформаторы. К тому же президент женат на сестре премьер-министра, то есть на своей двоюродной сестре – тоже Барзани. На Востоке власть – слишком тонкое дело, чтобы доверять ее постороннему человеку. Тем более что злые языки, которые во всех странах страшнее пистолетов, говорят, что кузены не уживаются вместе на политическом Олимпе.
Обращаюсь с казусным, если не богохульным с точки зрения курдских нравов вопросом к профессору Мохаммеду Абдулле Каке Сур: «А не приведет ли ускорение экономических реформ и становление власти капитала к переформатированию клановых отношений в курдском обществе? Ведь, согласно марксизму, клановость – атавизм феодализма». Профессор вздрагивает от произнесенного мною кощунственного вопроса: «Что вы? Клановость – это системообразующий фактор в нашем обществе. Она была, есть и будет. И без клановости не устоит ни одна, в том числе и наша государственность». Псевдонаучная антитеза профессора обескураживает: «Барзанцы – это ашират». Ашират – это греческое искажение арамейского имени Астарты – богини власти. Греки позаимствовали этот сакральный рудимент у месопотамской цивилизации. Смотрю под ноги. Под моими ногами твердая месопотамская почва. Власть должна твердо стоять на этой клановой почве…
Вот мы и заблудились в новом элитном квартале, который разрастается не по дням, а по часам. Превосходные рестораны, престижные бутики, вокруг снует зарождающаяся золотая молодежь и формирующийся класс новой постсаддамовской плутократии. Новый город ярких огней… Возвращаясь к клановости и преемственности. Вот мы и подошли к потрясающему ресторану Abu Shahhab, названному в честь одного из самых известных рестораторов Эрбиля. Сегодня дело отца продолжают сыновья. А по-другому у курдов, как и у большинства народов Востока, не бывает. Что бросается в глаза? Блюстители чистоты на улицах элитного квартала – гастарбайтеры из близкого и дальнего зарубежья.
Приветливый Ретву из Непала отвлекается от поливания из шланга газона: «У нас большая страна, но нет денег. А Эрбиль – маленькая страна, но много денег». Да-да, речь о 30-миллионном государстве, зажатом между Индией и Тибетом, Гималаями и храмами. Но не один Ретву ищет счастья в Эрбиле, рожденном многолетними войнами и революциями, а целая армия мигрантов из Филиппин, Бангладеш, Сирии, Камеруна…
Курды не идут на низкооплачиваемую унизительную работу, отказываются подметать улицы… И зачем, если уровень жизни в стране партизанской славы растет из года в год. «Стоимость квадратного метра в квартале, ставшем мечтой для среднестатистического иракца составляет 1800 долларов», - поражает меня владелец крупнейшего в Курдистане агентства недвижимости, один из богатейших бизнесменов Миран Сафини.
Цены за пределами элитных кварталов тоже потрясают воображение: квадратный метр приличной по меркам Эрбиля новостройки стоит от 600 до 1200 долларов. Правительство Барзани для ускоренного развития экономики прибегло к испытанному еще в латиноамериканских странах экономическому принципу «закапывания денег в песок». Хорошо знакомая азербайджанцу картина: строительный бум в нефтяной стране призван привести в действие остальные сегменты экономики. Строительный рынок столкнулся с молниеносной турецкой экспансией – гиганты из Анкары застолбили за собой львиную часть рынка – около 80 процентов. Однако в последние годы турецких магнатов заметно потеснили новоявленные курдские строительные компании. На эрбильский рынок поспешили стройбароны из Катара, Саудовской Аравии, Иордании, Египта… За легкой прибылью устремились и застройщики из Испании с Италией.
Курдский бизнес в лице Мирана Сафини жалуется в унисон с политическим истеблишментом на ревность, зависть и притеснения Багдада. Призывая правительство пересмотреть систему отношения с федеральной властью. А довольны бизнесмены инвестиционным климатом? Сполна. Независимость и беспристрастность судов? Гарантированы.
Что же Сафини думает об опасности олигархизации – сращивании капитала с властью? Бизнесмен раскрывает стратегию братьев Барзани: бизнес должен быть вне политики. А как же с монополизацией средств производства и торговли?! Наболевший вопрос, набивший оскомину в нашем регионе, ничуть не тревожит собеседника. Компанию Сафини не впускают в Сулейманию – там верховодят свои бизнесмены. А как же заработала металлургическая промышленность в разгар строительного бума? Подходы курдов просто изумляют – правительство открыло двери немецкому бизнес-конгломерату Siemens. Металлургия – слишком серьезная отрасль, чтобы доверять ее доморощенному производителю… Siemens возвел в провинции аж 5 (!!!) металлургических комбинатов, одновременно был налажен импорт из России, Украины, Турции…
Кроме всего прочего, Сафини реализует фантастический мегапроект – строительство элитных городков в Эрбиле. «Вот только вчера продали дом зажиточному иракцу за 9 миллионов 600 тысяч долларов», - делится радостной новостью довольный бизнесмен.
Сафини грезит новым проектом. Началось строительство прототипа грандиозного Dubai Mall. Масштабы ничем не уступают дубайскому аналогу – в день планируется запускать по 100 тысяч покупателей… Компании из Италии, Испании и России приступили к осуществлению исторического для Эрбиля проекта.
Пытаюсь вызвать бизнесмена на откровенный разговор. Ведь в Курдистане царит всего лишь хрупкий мир, который висит на волоске бороды федаина из андеграунда. Каким образом инвесторы и государства рискуют своими миллиардами во имя призрачной эфемерной идеи-фикс? Сафини, как и все остальные, не хочет даже слушать. Войны не будет, и дело с концом… Курды устали от войны и жаждут смиренной жизни.
Но жаждут ли этой жизни боевики «Хашд аш-Шааби» и Рабочей партии Курдистана? Вот в чем вопрос!
Жестокая реальность обязывает снять розовые очки. Меня заждались вооруженные до зубов попутчики в пуленепробиваемом автомобиле…
(Продолжение следует)
