Один среди армян. Но рядом миротворцы Часть третья. Из серии «Зимний вечер в Шуше»

- Что за копейки у тебя в руках? – спрашиваю солдата азербайджанской армии у роскошного особняка бывшего армянского чиновника в Шуше.

- Армянские деньги, – отвечает 20-летний рядовой Али Кязимов, для которого Карабахская война, как и для многих миллионов азербайджанцев, дело личного достоинства и поруганной чести семьи. Будущий солдат на закате первой войны родился в лагере беженцев, изгнанных из Физулинского района. И национальность армянин для него стала синонимом злодеяния. Нет, родители не внушали ему неприязнь к армянской нации. Нет, родители не воспитывали его в духе ксенофобии. Отнюдь! Он просто с детства задавал родителям главный вопрос своей жизни: «Почему же сверстники живут в квартирах, а он с семьей ютится в унизительной палатке?» Мама ему отвечала: «Сынок, нас изгнали армяне». И с тех пор слово «армянин» для Али стало исчадием зла, которое лишило его детства, игрушек, счастья. Таких, как Али, в Азербайджане уже миллионы. А теперь Али с автоматом вернулся в Карабах мстить за свое детство.

- А зачем тебе армянские деньги? – в недоумении допытываюсь у разговорчивого собеседника.

- Раньше, в первые дни, когда прибыли в Шушу, не понимали их значимости. Выбрасывали. Ведь это армянское! А вот недавно все мы стали отовариваться в армянских магазинах. В Лачине или Ханкенди, - смущаясь, рассказывает солдат, не скрывая глубочайшего чувства вины. Он всем видом показывает, что совершает какое-то предательство.

- Здесь нет ничего плохого. Но мне интересно, ты сам покупаешь? – пытаюсь успокоить взволнованного юношу.

- Нет. А вдруг меня отравят? От армян можно ожидать чего угодно. Я прошу русских солдат. Дожидаюсь их у магазина, прошу их купить. Здесь в Шуше много армянских денег, - смеется рядовой Кязимов.

- А русским ты доверяешь? – испытывающим взглядом откровенно спрашиваю солдата.

- Да. Они хорошие, – коротко отвечает рядовой.

Доволен сотрудничеством с командованием миротворческих сил России в нагорной части Карабаха и комендант Шуши полковник Эльшад Абилов. Вот, наконец, удалось пожать руку вдохновителю моих шушинских записок. Приятный в общении, образованный, хорошо владеет великим и могучим, человек с большим опытом и знанием дела. «Конечно же, периодически возникают инциденты на постах. Но все вопросы решаем в рабочем порядке с Рустамом Мурадовым (командующий миротворческими силами России в нагорной части Карабаха – Э.Ф.). Он зарекомендовал себя как объективный и справедливый миротворец», - улыбается Э.Абилов и приглашает в свою резиденцию – бывший роскошный особняк армянского олигарха.

После оккупации Шуши армяне, забросив центральные кварталы и южную сторону города, принялись активно заселять его нагорную часть. Первые столкновения между армянами и тюрками, еще задолго до печально известного всеармянского бунта в Османской империи, начались в главном азербайджанском городе периода царской России – Шуше. Подпольная «Дашнакцутюн» пыталась выжить азербайджанцев из центральной и южной части. Хотя азербайджанцы составляли, судя по переписи населения царских времен, большинство жителей. Ярким олицетворением азербайджанского духа Шуши стало творчество гениального русского художника Василия Верещагина.

Рисунки и картины побывавшего в Шуше юного художника – единственное и лучшее свидетельство культурно-исторической самобытности азербайджанского города в середине XIX века. Но первое проявление армянского политического национализма выразилось именно в Шуше. Армяне изо всех сил пытались изменить демографическую картину. И не оставили попыток изгнания азербайджанцев из родного города в 1920 году. Однако историческое для Азербайджана сражение завершилось поражением армянского национализма. Что отразилось на судьбе простых армян, вынужденных бежать из города в конюшню карабахских ханов – маленькое село Ханкенди в подбрюшье Шуши. В 1923 году карабахские азербайджанцы и армяне окончательно разъединились. Армяне перенесли свою субкультуру в Ханкенди, переименовав село, которое стало разрастаться в город, в честь зачинщика и главного виновника мартовской резни в Баку Степана Шаумяна. Шуша же возвысилась до духовной столицы Азербайджана. До начала армяно-азербайджанского конфликта азербайджанцы составляли 97 процентов населения города.

И вот после оккупации идеологи армянского национализма решили создать второй армянский город в Карабахе. Но в силу целой совокупности причин, включая ограниченность материальных ресурсов и низкий демографический прирост населения, остановились на идее возрождения так называемой нагорной, «исторической армянской» части города. Разорив и предав огню и мечу историческую азербайджанскую часть города, Шушу стали заселять в основном приехавшими из азербайджанских городов армянами-беженцами. Погубили уникальные архитектурные дома, о которых писал Верещагин в своих воспоминаниях. Но оставили и даже восстановили (!!!) ужасающую «вставную челюсть» Шуши – инородные «хрущевки», которые собирались заселить сирийскими армянами.

Армянские чиновники и карабахские олигархи начали воздвигать летние резиденции в нагорной части Шуши. Один из роскошных домов отвели для штаба азербайджанского командования. В этой же части оккупационная власть попыталась воссоздать армянский театр, вернее отвели здание под него, назвав в честь основателя армянского театра Мкртыча Хандамиряна. Хотя разграбили и сожгли дом выдающегося азербайджанского просветителя, одного из родоначальников азербайджанского театра Наджаф бека Везирова. 28 лет своей жизни армянские политические деятели в Карабахе посвятили не созиданию, новаторству и творчеству, а разрушению и уничтожению всего азербайджанского наследия.

Армяне стерли многовековые азербайджанские кладбища. Не осталось ни одной могилы! Хотя старые армянские надгробные плиты оставались в период нахождения города в руках азербайджанской власти. У подножья Шуши уцелели два захоронения – армянское и православно-христианское. Под крепостными стенами сохранились все армянские надгробные плиты…

«Мы должны в кратчайшие сроки возродить историко-цивилизационный феномен Шуши. Время не терпит! Иначе история нас не простит», - уверяет глава шушинского управления культуры Захид Аббасов. А в это время рядом с тележкой, заполненной частицами древней Шуши, гурьбой проходит группа чиновников. Среди них и сотрудник Администрации президента.

«Среди развалин собираем все, что представляет культурную ценность», - рассказывает чиновник по имени Муса. Сегодня все азербайджанцы объединяются в стальной кулак, возвысив над головой идеал освободительной борьбы долгих десятилетий – драгоценную Шушу. И он уверен, что разрушенная Шуша вновь поднимется с колен.

Увы, наступают ранние зимние сумерки. И на Шушу приходится смотреть глазами Верещагина. Ведь гениального русского художника поразила в Шуше не только траурная церемония по мученикам - внукам пророка Мухаммеда в месяц Мухаррам, но и тоскливая шушинская ночь.

Город погружается в ночную тьму. Как и два века назад, через мрачную темноту едва проступает ночной силуэт города. А вдали горят огни другого города – Ханкенди. Жизнь постепенно возвращается и в армянский город Карабаха.

Ранним утром солдаты снова топят снег, чтобы получить воду. В Шуше все еще нет воды. А я мчусь к легендарному Иса булагы – святому роднику в шушинском лесу. Нет, прославленный во всем Азербайджане родник носит не имя пророка Исы, а лесничего, нашедшего легкую, такую же хрустальную, как шушинский воздух, чудесную воду. Но мы должны преодолеть российский блокпост, ведь до Иса булагы дорога не менее четырех километров.

- У вас есть оружие? – спрашивает российский миротворец.

- Нет, конечно.

- Можно проверить багажник? – вежливо требует солдат.

- Конечно, проверяйте.

Не обнаружив в нашей машине оружия, нам открывают путь к трассе Лачин - Ханкенди. Российские миротворцы столь же вежливо и строго проверяют и армянские машины. А на опушке леса радует глаз большой указатель на азербайджанском языке: «İsa bulağı». Дальше стоят азербайджанские солдаты. Вот я уже у прославленного родника. Шушинцы говорят, что вкус воды из этого родника ни за что не спутать ни с каким иным. Это вкус любимой родины, земли предков!..

Но мне пора собираться в дорогу. И обратный путь лежит не через проделанный нами путь Победы, проложенный благодаря адскому труду азербайджанских солдат, о чем я повествовал в предыдущих репортажах. А через Ханкенди.

Возвращаюсь домой «дорогой мира». А может, и примирения? Хотя можно ли представить себе это примирение после стольких войн, кровопролития и взаимной ненависти? Российские солдаты отвлекают от главного философского вопроса сегодняшнего дня. Мы выходим в дорогу в сопровождении автомобиля российских миротворцев. Вот мы уже на посту Ханкенди. Вперед, поехали!

Едем в сторону Ханкенди. В нескольких километрах от города российские офицеры попросили нас подождать. Им надо было снова вернуться в Шушу за документами. Выхожу из машины. Хочется закурить. Мимо проезжают десятки армянских автомобилей. Все без исключения оборачиваются, потому что знают: мы едем из Шуши. И что мы – азербайджанцы. Еще вчера нас разделяла война не на жизнь, а на смерть. А сейчас мы стоим рядом, в нескольких шагах друг от друга. Смятенные, растерянные и изумленные. Смотрим друг другу в глаза, выражая один и тот же безмолвный вопрос: как жить дальше?

Продолжаем путь. Проезжаем Ханкенди, у ворот которого скопилось множество автомобилей. Подъезжаем к Шушикенду. Где-то в углу стоят карабахские полицейские. Смотрят на нас, показывают пальцем, один из них удивленно улыбается. Оказывается, война нас не разъединила, а снова сблизила. Теперь мы снова вместе?

Подъехали к главному топониму Второй Карабахской войны – к поселку Красный Базар. Столько раз армянские и азербайджанские журналисты передавали этот поселок из рук в руки. Еще несколько недель назад какие только кровопролитные бои ни шли за этот поселок! А сейчас вывеска над витриной кафе приглашает нас к свежему пиву! Непостижимо, кто предугадает судьбу?! Большинство жителей села выбежали на улицу. «Азербайджанцы едут», - раздается со всех сторон. Но мы пришли не военной тропой, а с миром.

Азербайджанские войска остановились прямо у окрестностей поселка. Российские миротворцы возвращаются в Ханкенди. А нам направо – в село Азых Мартунинского района. И это село в ходе второй войны, как и всемирно известная Азыхская пещера, где обнаружены следы ашельской культурной цивилизации, вернулось под власть Азербайджана.

Подъезжаем к центру села, которое 28 лет находилось под оккупацией. Рядом с обелиском в честь павших во время Второй мировой войны находятся могилы армянских воинов, погибших в первую карабахскую. Ни одного следа вандализма. Богобоязненные азербайджанские солдаты обходят кладбища, и даже могилы армянских солдат. Незадолго до освобождения села армянская оккупационная администрация вела работы по строительству памятника павшим в первую карабахскую войну. Но не успели. Азых снова в руках Азербайджана. Население села покинуло свои дома.

Мы продолжаем путь. И вот уже доехали до Большого Таглара. До того самого места, откуда начинался наш путь в Шушу.

Прощаюсь с Фаризом, который проделал с нами длинный путь по большей части Нагорного Карабаха. «Куда же ты теперь путь держишь?» - спрашиваю на прощание нашего водителя. Его ответ поражает меня своей самоотверженностью: «Снова к дороге Победы. А потом в Шушу. Ведь караван не останавливается», - смеется Фариз и крепко жмет руку.

Караван не остановится, пока бьются сердца таких стойких и бесстрашных людей. «Сизифов труд». Бесконечный, но не бесплодный! Дорогу к Победе осилит идущий. Это и есть простой ответ на сложную карабахскую головоломку.