Внешняя политика Баку, вопреки скептицизму заядлых критиков, носит твердый, уверенный, а главное – взвешенный характер. Установление стратегического партнерства с Китаем – шаг, который от Азербайджана ждали давно, в том числе и в Пекине. Но в Баку не стали спешить со взаимными объятиями, а прежде всего тщательно взвесили все плюсы и минусы.
Плюс – провели анализ того, как сближение с Китаем коррелируется с текущей международной обстановкой. И сделали правильный вывод – самое время. Особенно с учетом ситуации, складывающейся в Центральной Азии. Почему именно там? Да потому что историей с географией Азербайджану предопределено быть воротами Центральной Азии и Китая в Европу – и наоборот.
Причем не формальными воротами, «вход-выход», а вратами XXI века – высокотехнологичным логистическим хабом для товаропотоков в обе стороны. И с учетом того, что основной инициатор этих товаропотоков – именно Пекин, вполне логично, что стратегическое партнерство Баку заключает именно с ним.
И это куда более фундаментальный шаг, чем желание Армении поднять уровень отношений с США до стратегического партнерства. Просто потому, что решение Азербайджана базируется на прочном экономическом фундаменте, а у Еревана это лишь политические спекуляции.
Но главное даже не в этом. Заключая стратегическое партнерство с Баку, Пекин рассчитывает на то, что Азербайджан станет проводником интересов Китая и в Турции, отношения с которой у него достаточно сложные. Вроде и особых непреодолимых проблем нет, и в то же время существуют некие «подводные камни», которые не сразу-то и определишь, не сразу-то и назовешь. Это как у Китая с Ираном – и стратегическое партнерство, и всеобъемлющий договор с впечатляющими цифрами, а дела не идут.
В этом уравнении Азербайджан – просто идеальный посредник и для Анкары, и для Пекина. Причем обе стороны совсем не против, чтобы Баку получал свое вознаграждение за посредничество от двух сторон.
Но дело даже не в материальных выгодах. Соглашение о стратегическом партнерстве с Китаем полностью удовлетворяет Азербайджан еще и потому, что не накладывает на него весомых обязательств перед Пекином в отношении с третьими странами. Единственное - Азербайджан взял на себя обязательство решительно поддержать принцип «Одного Китая», признав, что в мире существует только один Китай, правительство Китайской Народной Республики является единственным законным правительством, представляющим весь Китай, а Тайвань является неотъемлемой частью территории Китая.
В определенной степени данную Декларацию можно интерпретировать как аналог соглашения о партнерстве и сотрудничестве, которое Европейский союз еще с середины 1990-х годов подписывает со странами-партнерами в СНГ, постепенно продвигая их к более глубокому уровню интеграции.
Принципиальное отличие в том, что у Китая нет амбиций политического продвижения в постсоветский регион, и руководство КПК никому не навязывает какие-либо политические практики, обязательные к исполнению.
В тексте подписанного документа упомянуты практически все сферы - от политики, экономики, инвестиций и транспорта (развитие «Срединного коридора» и транскаспийской транспортной системы) до «зеленой энергетики», а также народной и социокультурной дипломатии.
Сам по себе перечень этих положений является наглядным свидетельством того, что китайско-азербайджанские отношения вышли на уровень стратегического партнерства и даже союза.
На примере Казахстана
Достаточно схематично взглянуть на подходы официального Пекина к стратегическому взаимодействию с государствами постсоветского пространства.
Напомним в этой связи, что выход на финишную прямую подготовки «Декларации о стратегическом партнерстве» начался после визита в Баку в середине мая делегации, возглавляемой заместителем председателя Всекитайского комитета Народного политического консультативного совета КНР, председателем Китайского комитета ШОС Шэнь Юэюэ.
Учитывая, что к тому моменту у Китая уже были подписаны подобные документы с другими ключевыми государствами Евразийского партнерства, Пекин явно стремился сделать это и в отношении Азербайджана.
В свете казахстано-китайского взаимодействия четко видна последовательность развития этапов и статусов этих партнерств. Летом 2005 года Пекин и Астана подписали такой же документ, который вчера был подписан между Баку и Пекином. Спустя шесть лет, в июне 2011 года, Пекин и Астана ставят свои подписи под соглашением о «Всестороннем стратегическом партнерстве», в 2013 году они выходят на уровень «Декларации о дальнейшем углублении отношений всестороннего стратегического партнерства» и, наконец, в сентябре 2019 года китайско-казахстанские отношения перешли на уровень «вечное всестороннее стратегическое партнерство».
Для сравнения отметим, что российско-китайские отношения обозначены в дипломатии КНР как «всеобъемлющее партнерство и стратегическое взаимодействие».
По существу, подобные двусторонние соглашения внутри стран-членов ШОС (вспомним в этой связи «Декларацию о союзническом взаимодействии между Азербайджаном и Россией») создают многоплановую, взаимоподдерживаемую сеть партнерств по обустройству центральной части Евразии.
Так вот, в случае с Китайской Народной Республикой можно быть уверенным, что она не станет претендовать на политическую экспансию или диктат, ограничиваясь лишь оформлением контуров своего экономического присутствия.
Пекин-Баку: этапы аккуратного сближения
Интерес Пекина к постсоветскому пространству проявлялся постепенно и по-китайски последовательно, начиная с приграничного сотрудничества со странами Центральной Азии и заканчивая первыми проектами строительства газовых и транспортно-коммуникационных линий с Таджикистаном, Туркменистаном, Кыргызстаном и Казахстаном, включая приобретение пакетов в нефтегазовых месторождениях и политику низкопроцентного кредитования для покупки странами СНГ товаров и технологий у компаний КНР.
В результате к 2010-м годам базовая платформа китайских инвестиций в странах СНГ и ЕАЭС сфокусировалась именно на Казахстане, где их накопленный объем достиг 21 миллиарда долларов. Для сравнения: объем накопленных инвестиций КНР в Российскую Федерацию за 2015 год составил всего 3,4 миллиарда долларов.
Что же касается Южного Кавказа и западной части СНГ, то интерес Китая к этим регионам стал проявляться лишь на рубеже 2010-х годов. Отношения Пекина с Баку развивались в общем тренде, от низкого старта до возрастающей активности.
Если для Баку было важно понять, что собой представляют интересы КНР в регионе и как использовать ресурсы Китая в более широком контексте, нежели создание транспортного коридора, то Китай дистанционно исследовал регион Южного Кавказа и, в частности, Азербайджан, на предмет его включения в свою стратегию расширяющегося глобального макроэкономического присутствия.
Параллельно росло и культурное влияние Китая. Сегодня в Азербайджане функционируют сразу два филиала института Конфуция. Кроме того, в нашей стране пусть незначительно, но устойчиво растет интерес к изучению китайского языка.
Что же касается сотрудничества между Пекином и Баку в экономической сфере, то оно неуклонно развивается, хотя и с понятными перекосами.
Как и многие другие страны Евразии, Азербайджан стремится минимизировать риски оказаться раздавленным глобальной экономической экспансией Китая. Это заметно в области транспорта, связи, сельского хозяйства, строительства, машиностроения, легкой промышленности… Если в 1992 году товарооборот между КНР и Азербайджаном составлял всего полтора миллиона долларов, то к 2016 году он уже вырос в 500 раз, достигнув 770 миллионов, а к 2023 году составлял три миллиарда долларов.
В настоящее время Китай входит в топ-5 товарооборота Азербайджана и занимает вторую строчку в графе «импорт». Официальный торговый представитель Азербайджана в КНР был назначен вторым после торгпреда Российской Федерации, что достаточно четко отражает приоритеты официального Баку.
Таким образом, подписав Декларацию о стратегическом партнерстве с Азербайджаном, Китай продолжает последовательное продвижение своих интересов на Южный Кавказ. Среди основных позиций этой политики КНР следует выделить:
- подключение к строительству порта Анаклия в Грузии;
- соглашение о зоне свободной торговли с Грузией;
- четвертое место среди внешнеторговых партнеров Азербайджана (выход на второе место среди стран-импортеров в Азербайджан);
- подготовку к строительству в Сумгаите автосборочного предприятия BYD (азиатская Tesla).
Здесь нужно отметить, что Китай, обладающий богатым опытом в создании промышленных парков, по сути, создал задел для будущего распространения своей матрицы. В частности, Мингечаурский «Парк высоких технологий» был создан по модели китайских технопарков.
В завершение отметим, что Декларация о стратегическом партнерстве с Китаем, помимо прочего, ощутимо усиливает позиции Азербайджана в ШОС и создает предпосылки для более интенсивных процессов сближения Баку не только с Китаем, но и другими странами ядра Шанхайской организации сотрудничества.
