Победа Украины над Россией полемика с Сокором

Журналистам часто приходится читать работы своих коллег - статьи, комментарии, аналитику, интервью… Это только в анекдоте «чукча не читатель, чукча - писатель». На самом деле тому, кто много пишет, нужно много читать.

Иногда прочитанное не оставляет особого следа – не то, чтобы плохо написано, неинтересный комментарий или недалекая аналитика. Напротив, все может быть вполне интересно и даже читабельно. Вот только при этом сразу понятно, что в публикации нет ни малейшего повода для полемики. Или, наоборот, порой так и хочется воскликнуть: «Ну, вот, наконец, хоть кто-то отважился про это написать!..» или, напротив, недоуменно пожать плечами: «Эй, коллега, ну, что за чепуху ты несешь?!..».

В общем, как говорится, любая реклама хороша, кроме некролога, и чем больше эмоций вызывает та или иная публикация, тем лучше.

Одним из тех самых случаев, по поводу которых принято говорить: «Извините, я просто не могу промолчать!», стало недавнее интервью Эйнуллы Фатуллаева с известным румыно-американским экспертом Владимиром Сокором, которое можно поделить на несколько частей, выделив в каждой из них несколько основных тезисов.

Первая часть – это все, что касается Республики Молдовы. Увы, здесь мои вопросы, связанные с этой страной, комментарии Сокора оставили без ответа.

Молдова – это страна-загадка, которую мне лично разгадать пока не удалось. Коль скоро моя публикация размещается на азербайджанском сайте, приведу для ясности сравнение на примере Азербайджана. Хотя эти соображения можно высказать по поводу практически любой страны.

Итак, представьте себе, что живете в современном Азербайджане, где все мы, жители так называемого постсовка и прекрасно осведомлены о болячках друг друга, поскольку они у нас - общие. Ничего не поделаешь, наследие СССР.

Но при этом рядом с вами существует другой Азербайджан - примерно, в десять раз больше вашего по населению и к тому же член Евросоюза и НАТО с бурно растущей индустриальной экономикой, ВВП на душу населения, составляющим 15.600 долларов и средней зарплатой, примерно, 900 евро в месяц.

При этом повторюсь: это не просто «близкая», «братская» или «родственная» страна, вроде Турции. Да, турки и азербайджанцы – это очень близкие этносы, близкие на уровне кровного родства, но все-таки это разные народы. Я не большой специалист по истории Азербайджана, но я совершенно точно знаю, что Баку никогда не входил в состав Турции в статусе, скажем, Измира или Газиантепа.

То есть, завершая сравнение, констатирую, что рядом с вами находится абсолютная копия, второй Азербайджан, только гораздо богаче, успешнее и перспективнее.

И вот теперь, думаю, вы поймете природу моего искреннего недоумения, связанного с вопросом, почему Молдова до сих все еще не в составе Румынии? Ведь молдаване и румыны – это не просто родственники, вроде турок и азербайджанцев, это конкретно одна нация. И в состав СССР Молдова, тогда еще Бессарабия, вошла наряду со странами Балтии только в 1940 году, после подписания пакта Молотова-Риббентропа.

Иметь под боком такого мощного близнеца, такую прекрасную возможность, что называется, за один присест решить большинство своих социально-экономических проблем и при этом не воспользоваться ею из соображений государственной независимости, которая по большому счету в Молдове никому не нужна? Почему?! Возможно, я чего-то не понимаю, однако интервью Сокора не только не дало ответ на этот вопрос, но и породило новые.

Понятно, что Приднестровье, Гагаузия - они, как гири на ногах. Но на кону ведь не просто большая политика, а будущее Молдовы, которое может определить членство в ЕС. Да, в конце концов, леший с ними, с этими сепаратистскими территориями! Ни одна из них не должна тормозить целую страну, которая без членства в Евросоюзе будет в любом случае деградировать и потихоньку хиреть.

Но самое поразительное из того, что я узнал из ответов Сокора, это пророссийские настроения большинства молдаван – феномен просто необъяснимый!

За всю жизнь я лично видел только одного гражданина Молдовы – российскую журналистку Наталью Морарь, с которой мне пару раз доводилось сталкиваться в компании общих знакомых. Так вот, на вопрос о том, почему Молдова до сих пор не в составе Румынии, она ответила, что большинство ее сограждан ощущают себя именно молдаванами, а потому в составе Румынии быть не хотят. Я ответил, что, на мой взгляд, в этом нет никакого противоречия. К примеру, все граждане Грузии ощущают себя мегрелами, имеретинцами, кахетинцами и так далее. Но параллельно – и грузинами тоже. А ведь разница между мегрелами и кахетинцами куда большая, нежели чем между молдаванами и румынами.

Но потом молдавская коллега на что-то отвлеклась, и наши дебаты остались незавершенными. Как, собственно, и интервью Сокора, который так и не внес ясность в вопрос века: почему молдаване, то есть органическая часть румынского этноса, не хотят воспользоваться историческим шансом и войти в состав Румынии? Возможно, я неправ, и молдаване возмутятся такой постановкой вопроса. Но со стороны, поверьте, все выглядит именно так.

В интервью Сокора было и нечто такое, что вызывало острое неприятие и желание воскликнуть: «Эй, мужик, ну что ты такое несешь?!». И прежде всего это касается многократно повторенного утверждения о том, что Украина проиграет войну с Россией.

На самом деле, Украина не может проиграть войну с РФ, поскольку поражение, равно как и победа, – категория не абсолютная. Любой результат чего-либо необходимо сравнивать с поставленной задачей.

Если Россия ставила перед собой целью захватить всю Украину, уничтожить украинскую государственность и стереть украинскую идентичность, а в реальности оставит за собой Донбасс и Крым, то она эту войну проиграла вдрызг, а Украина без малейшего стеснения может праздновать большую победу.

Украина победила уже потому, что она существует, и над Киевом реет желто-голубое знамя.

По словам Сокора, «заморозка» конфликта грозит новой войной, поскольку Россия усилится и через несколько лет пойдет новой атакой на Украину. Вроде бы все так, но допустим, украинцы вернули себе все территории в границах 1991 года. Что, скажите, может помешать России начать новую войну? Если есть чем воевать, то, в сущности, не все ли равно, откуда начинать наступление – из Донецка или из Брянска? Из чего ясно вытекает следующее - пока существует имперская Россия, Украина будет всегда в опасности. Как в границах 1991 года, так и в границах мая 2023-го.

С другой стороны, никаких возражений не вызывает утверждение Сокора о том, что единственный шанс Украины получить на века стабильный мир – это смута в России, бардак, война всех против всех на фоне экономического спада масштаба 90-х годов. Ибо когда Россия с головой уйдет в дележку финансовых активов и политической власти, она ослабнет настолько, что больше никогда не сможет ни на кого напасть.

Можно согласиться и с его тезисом о том, что Запад не дает Украине достаточной военной помощи, поскольку боится распада одного крупного ядерного государства на пару десятков ядерных бантустанов.

Зато соглашаться с Западом, по мнению которого управлять ядерными запасами могут только сильные, организованные и централизованные страны, я решительно отказываюсь. В случае раздела России на бантустаны, последнее, о чем вспомнят местные царьки, – это атомное оружие, которое никому из них не нужно, и управлять которым они не в состоянии.

Хочу напомнить, что в периоды смут и междоусобиц феодалы всех времен и народов всегда делили куда более важное, нежели куски железа и урана, с которыми непонятно что делать. Да и зачем, если есть нефть, газ, золото, алмазы, лес и прочие физически осязаемые ценности?

В общем, интервью с Сокором вышло интересным, а значит, есть о чем поспорить.

Что я и сделал.