Китаю с Россией не по пути
Российские власти и подавляющая часть экспертного сообщества отчего-то уверены, что Китай рассматривает их как стратегического партнера, хотя правильнее было бы назвать оценку Пекином России как «временного попутчика».
Официальные китайские лица крайне сдержанны всякий раз, когда речь заходит о России. Как представляется порой их главная задача – не произнести в этот момент чего-то лишнего, что может быть неверно интерпретировано. Но в китайской экспертной среде, где давно обсуждается характер нынешних отношений, разговор идет более откровенный и нелицеприятный.
В качестве примера хотелось бы привести выдержки из двух последних по дате публикаций текстов видных и влиятельных китайских исследователей, после которых все точки над «i» оказываются расставлены. Как говорили древние Запада, умному достаточно.
Итак, первый из них, Чжао Хуашэн, экс-директор Центра исследований России и Центральной Азии Фуданьского университета. Он буквально с первых строк заявляет, что «Китай ясно дал понять, что он не одобряет войну и поддерживает территориальную целостность Украины». При этом, «Китай не желает устанавливать официальный [военный или политический] союз с Россией».
И продолжает: «Хотя имиджу Китая и его отношениям с Западом был нанесен ущерб в результате вторжения Москвы в Украину, Россия остается огромным стратегическим активом для Китая, а не обузой». Что вполне объяснимо, учитывая сколько экономических преференций получила китайская сторона от сложного положения, в котором сейчас находится Кремль. Здесь самое время напомнить и суперскидки на российскую нефть, закупки которой, тем не менее, Пекин решил сократить, и фактически свалившийся к нему в руки как перезрелое яблоко российский автомобильный рынок, 92 процента которого сейчас у Китая.
«Мы живем в мире, руководствующемся реализмом. Внешняя политика Китая не является исключением из этого правила», - пишет Чжао Хуашэн, и это является ответом на все завышенные ожидания, которые совершенно непонятным для Китая образом сформировались в Москве в отношении партнерства с Пекином. И заключает: «Вероятность существенного сдвига в политике Пекина и Москвы по отношению друг к другу остается минимальной в обозримом будущем».
Не верят в Пекине и в какой-то особый «антиамериканизм» Москвы, о чем говорит в другой статье Фэн Юйцзюн. Причем Фэн-Фэн — ученый, за которым стоит следить среди интеллектуалов китайского истеблишмента. В настоящее время он является высокопоставленной фигурой в отделе международных отношений Фуданьского университета, проведя более двух десятилетий в CICIR, ключевом аналитическом центре, связанном с Министерством государственной безопасности Китая.
Он отмечает, что «исторически антиамериканские настроения в России выступали на первый план каждый раз, когда Москва решала сменить свою политику с экономических реформ и модернизации на политику, более ориентированную на поддержание внутренней стабильности. Это остается верным и сегодня».
Так что, «в глубине души Россия знает, что она преимущественно европейская/западная нация, которая уже давно стремится быть принятой Западом. Именно это делает антизападные настроения в России такими противоречивыми».
Именно поэтому постимперская Россия часто конструировала свою идентичность в противовес «морально коррумпированной» Америке, стремясь приписать этому американскому «Другому» некоторые из тех черт, в которых она сама часто виновата: агрессивную и экспансионистскую внешнюю политику. То есть, по его мнению, «ревность, неспособность подражать американским успехам и глубоко укоренившийся «комплекс неполноценности» по отношению к Западу — все это способствовало враждебному отношению России к США».
Фэн Юйцзюн точно подмечает, что нынешний российский так называемый антиамериканизм также является политическим инструментом, направленным на укрепление национального единства, укрепление внутренней легитимности Кремля и создание глобального «антиамериканского лагеря» с целью ослабления мировой гегемонии Америки. Его возрождение шло рука об руку с возвышением московских «ястребов экспансионизма» и было одной из движущих сил все более агрессивного поведения Кремля за рубежом с конца 2000-х годов.
Вывод он делает совершенно убойный: «Сегодняшняя Россия напоминает Германию после Первой мировой войны: глубоко униженную и обиженную бывшую империю с ненасытным желанием восстановить свою былую славу».
