Ашхабад резко повернулся от России в сторону Европы новый поворот; все еще актуально
Казалось бы, после недавнего заявления Ильхама Алиева о проблемах, связанных с перспективами Транскаспийского газопровода, актуальность этой темы вновь и надолго отойдет на второй план. Но, как заявил накануне заместитель председателя Кабинета министров и глава МИД Туркменистана Рашид Мередов, выступая на научно-практической конференции «Каспийское море - море мира и дружбы», этот вопрос еще рано выводить за скобки повестки дня.
По словам Мередова, Ашхабад готов продолжать взаимодействие с европейскими партнерами по проекту Транскаспийского газопровода, предполагающему поставки туркменского газа в Евросоюз. Идея этого газопровода, инициированная Туркменистаном, изначально рассматривалась не просто как экономически и коммерчески обоснованный проект, но и как ключевое условие, необходимое для обеспечения глобальной энергетической безопасности и устойчивости на основе равного учета интересов и выгод производителей, транзитеров и потребителей энергии.
В этой связи правомерно задаться вопросом: почему же в Ашхабаде так поздно вспомнили об эффективности Транскаспийского проекта? Ведь на протяжении достаточно долгого времени этот стратегический замысел то всплывал на форумах глобальной и региональной энергетики, то вдруг вновь исчезал в бурных волнах геополитики. Причем исчезал, несмотря на то, что Евросоюз открыто заявлял о заинтересованности в поставках туркменского газа, а сам Туркменистан, обладающий четвертыми в мире запасами «голубого топлива», казалось бы, должен был приветствовать возможность продавать свой газ на самый перспективный и востребованный рынок в мире.
Тем не менее, даже в разгар энергетического кризиса, вызванного отказом Евросоюза от импорта российских энергоносителей, Ашхабад проявлял в отношении проблем европейского рынка удивительную пассивность, а еще точнее - полное безразличие. Что на фоне позиции Азербайджана, откликнувшегося на просьбу европейских партнеров, вызывало в Брюсселе искреннее недоумение.
Так что же заставило Ашхабад повернуться лицом к теме, пик актуальности которой миновал два года назад?
Как выясняется, Туркменистан встревожило создание трехстороннего газового союза с участием России, Казахстана и Узбекистана, который, по словам председателя Государственного концерна «Туркменгаз» Мырата Арчаева, напрямую затрагивает интересы Ашхабада.
Напомним, что проект «тройственного газового союза» с участием Казахстана и Узбекистана является инициативой России, планирующей использовать его для обеспечения внутренних потребностей трех стран в газе, а также для наращивания коллективного экспортного потенциала.
Следует уточнить, что после отказа Европы от российского газа Москва, дабы компенсировать понесенные потери, часто прибегает к подобным соглашениям с другими странами.
Судя по всему, гнев официального Ашхабада вызвало заявление директора департамента экономического сотрудничества МИД РФ Дмитрия Биричевского, отметившего, что тройственный газовый союз России, Узбекистана и Казахстана может быть расширен «за счет других стран», проявляющих интерес к взаимовыгодному и конструктивному сотрудничеству.
Справедливости ради отметим, что в заявлении Бирчевского куда больше политики, нежели экономики. И в самом деле, о каких «возможностях расширения» идет речь? Какие именно «другие государства» проявляют интерес к газовому союзу России, Казахстана и Узбекистана? И что в принципе стоит за трехсторонним взаимодействием в газовой сфере?
Обтекаемость дипломатических формулировок ответы на эти вопросы, естественно, не дает. Хотя в данном случае требуется полная ясность, ибо затронуты интересы других государств, в том числе Туркменистана, не вступивших в тройственный союз.
Не секрет, что Туркменистан, Казахстан, Узбекистан и Китай уже долгое время сотрудничают в сфере транспортировки природного газа из Центральной Азии в КНР с четко согласованными объемами, сроками, а также экономическими и техническими параметрами. В настоящее время функционируют одновременно три ветки газопровода «Туркменистан – Китай». И все они, включая производственные мощности, которые обеспечивают их работу, построены Госконцерном «Туркменгаз» и китайской нефтегазовой компанией CNPC.
Напомним также, что крупнейшим поставщиком по трубопроводу в Китай является Туркменистан: из согласованного ежегодного объема поставок в 55 миллиардов кубометров он прокачивает 40 миллиардов, а оставшиеся 15 миллиардов - Узбекистан и Казахстан. При этом планов по расширению состава участников проекта газопровода нет и вроде не предвидится.
Естественно, что у Туркменистана, который придерживается взятых обязательств, возникают претензии к своим центральноазиатским партнерам.
Желание Москвы воспользоваться трубопроводом «Центральная Азия — Центр», проложенным по территории России, Казахстана, Узбекистана и Туркменистана, чтобы экспортировать оставшийся невостребованным собственный газ, очевидно и понятно. Но это, вне всякого сомнения, бьет по туркменскому газу, которому по ценам будет трудно конкурировать с российским.
Отсюда, собственно, и резкий разворот официального Ашхабада с Китая на Евросоюз, а также неожиданно нахлынувшие на руководство Туркменистана «воспоминания о будущем» Транскаспийского газопровода, маршрут которого, напомним, проходит через Азербайджан.
