«Вагнера» больше нет, помочь Хамдану Дагло некому наша аналитика; все еще актуально

Похоже, что оба генерала, воюющих за власть в стране, и Абдель-Фаттах аль-Бурхан, и Мухаммед Хамдан Дагло, поняли, что победить военным путем и быстро у них не получится. Уже несколько месяцев военная ситуация в Судане остается неизменной, а бои приняли позиционный характер.

«Вагнера» в его прежнем виде больше нет, помочь Хамдану Дагло, как он рассчитывал и как его обнадеживала Москва, некому. Но и аль-Бурхан не в лучшей ситуации, поскольку его иностранные покровители пока не решили, что он заслуживает безоговорочной поддержки.

Что остается в этой ситуации сторонам конфликта? Начать «фазу борьбы за идеи». То есть – огласить населению свое видение будущего страны, ее государственного устройства, пообещать суданцам разнообразные «плюшки» - а заодно начать «окучивание» внешних спонсоров и игроков, имеющих в Судане свои интересы.

Первым стал Мухаммед Хамдан Дагло, который на неделе вышел в твиттер, и написал огромный трэд, в котором изложил основные принципы будущего Судана: столь модная ныне инклюзивность, демократия, всяческие свободы, максимальное вовлечение регионов в центральные политические институты, а также полная деполитизация вооруженных сил.

Затем свой шаг сделал Абдель-Фаттах аль-Бурхан. Он сумел покинуть Хартум, впервые за 5 месяцев осады, и после визитов в Омдурман и Порт-Судан, отправился в Египет. Там он сделал ряд заявлений, впрочем, гораздо более абстрактных, чем у Дагло. Он лишь сказал, что армия хочет остановить войну и страдания народа, а также будет делать переходный период с выборами в конце тоннеля, которые, в конечном итоге, и определят будущее Судана.

Анализ этих заявлений говорит об одном - на компромисс оба генерала пока не готовы. Но каждый из них уверен, что сможет перехватить политическую инициативу. А пока – нужно переманить на свою сторону региональные элиты и внешних игроков, в особенности Саудовскую Аравию, ОАЭ, Египет, Турцию, Израиль, Ливию и Чад.

И здесь возникает главный вопрос в любой сфере – финансовый. Потому как деньги – это кровь любой войны. И в конечном итоге выигрывает тот, у кого их больше, и при этом он сумел ими правильно распорядиться. А значит - здесь весьма полезным было бы внимательно присмотреться, какими финансовыми ресурсами располагают оба участника конфликта.

Предлагаю начать с рассмотрения финансового положения суданской армии. На первый взгляд – это самая обычная военная структура, ничем особо не отличающаяся от армий других стран в плане государственного финансирования. Но – есть нюанс, и он называется военной корпорацией.

Проще говоря, у суданских военных есть две большие части единого денежного потока. С одной стороны, в эту корпорацию входили военные заводы и компании, которые изготавливали вооружение, боеприпасы, занимались ремонтом техники, такой суданский военно-промышленный комплекс.

А вот с другой стороны, что гораздо интереснее, в военную корпорацию входят гражданские компании, которые на первый взгляд не имеют абсолютно никакого отношения к военной тематике. Их деятельностью является производство муки, гуммиарабика, подсолнечного масла и прочего, а все доходы от этих гражданских компаний идут непосредственно на обеспечение бесперебойной работы военных компаний. То есть – в чистом виде «египетский вариант», правда, не столь масштабный в сравнении доли военных в экономике Египта.

Эта идиллия, позволяющая смачивать клюв в финансовых потоках суданской армии очень многим военным, целым семьям и кланам, продолжалась до 2019 года, когда к власти пришел гражданский премьер-министр Абдалла Хамдок. Решивший передать гражданские компании под контроль гражданского правительства, а также зарегулировать работу и денежные потоки через министерство финансов.

Вопрос, сколько он мог продержаться у власти после такой реформы, является совершенно риторическим. После того, как он объявил о своих планах в отношении военной корпорации, можно было начинать отсчитывать дни до его свержения, что, собственно, и произошло.

Теперь предлагаю заглянуть в кошелек противоположной стороны – сил быстрого реагирования, СБР, которыми командует Мухаммед Хамдан Дагло. Деньги в него поступали из трех источников. Во-первых, было обильное финансирование со стороны государства. И по большей части такие субсидии закрывали почти все потребности СБР.

Во-вторых, Дагло получал немалые средства от…европейских правительств. Да-да, не удивляйтесь. Только Италия ежегодно выплачивала Дагло около 300 миллионов долларов за борьбу с нелегальными мигрантами Чада, Судана и Ливии, которые пытались бежать в Европу через Средиземное море. И ведь она была не одна, другие страны ЕС тоже ему за это платили.

И, в-третьих, контрабанда золота из Судана в Арабские Эмираты, которые сильно вовлечены во все, что связано с суданским золотом. И сейчас это «золотое партнерство Дагло-ОАЭ» не только не распалось, а стало еще теснее, поскольку еще один участник этой схемы, Евгений Пригожин и ЧВК «Вагнер», выбыли из игры.

Из этой краткой, но достаточно наглядной схемы следует пара очень важных вопросов.

Первый: в чем смысл для суданских военных передавать власть гражданским, если те обязательно вновь протянут руки к «военной корпорации», тем самым попытаются как минимум «уполовинить» доходы армии?

Второй: в чем смысл для Дагло мириться с аль-Бурханом, если его основное, пусть официально и неозвучимое, требование – пустить военных в «золотое партнерство»?

Без ответа на эти принципиальные вопросы, которые должны дать участники суданского конфликта, пусть даже ответы будут сформулированы не ими, а их иностранными спонсорами, все разговоры о мирном урегулировании, как и заявления сторон о желании покончить дело миром, не имеют смысла. А вот когда в этой плоскости появится что-то конкретное – тогда и будет ясно, насколько мир в Судане возможен и сумеет ли страна избавится от своего «золотого проклятия».