Что за поворот? Россия хочет вернуть Приднестровье Молдавии… наша аналитика
Глава российского МИДа Сергей Лавров сделал заявление о том, что Москва видит Приднестровье частью суверенной и нейтральной Молдовы. Некий особый статус левого берега Днестра, конечно, подразумевается. И можно было бы, пожалуй, не фокусироваться на этом заявлении, которое не выбивается из многократно озвученной позиции Кремля по вопросу замороженного Приднестровского конфликта.
Так, Россия никогда не признавала независимости ПМР в отличие, например, от Южной Осетии и Абхазии. Однако местный контекст заставляет отнестись к словам главного российского дипломата с большим вниманием, ведь в начале лета, в драматичный момент смены власти в Молдове, страну посетил спецпредставитель РФ Дмитрий Козак, автор провалившегося в 2003 году плана федерализации республики с Приднестровьем в ее составе. Стоит ли предполагать, что Россия сделает попытку вновь реализовать этот план и конфликт на Днестре исчезнет из списка «горячих точек» на карте Европы?
В прицеле – статус Приднестровья
Сергей Лавров высказался относительно Приднестровья не на тематической встрече в верхах или в ходе официальных переговоров. Во время выступления на Всероссийском молодежном образовательном форуме «Территория смыслов» в Московской области он ответил на вопрос приднестровской студентки о возможности вхождения ее родного региона в состав России – эта тема, кстати, с разной степенью интенсивности то и дело муссируется в ПМР. Ответ Лаврова, незамедлительно опубликованный во множестве СМИ, необходимо процитировать.
«Россия не признавала ПМР, РФ является участником процесса, который призван урегулировать этот конфликт на основе соответствующих принципов. Принцип номер один: особый статус ПМР, согласованный с Тирасполем, в составе Республики Молдова, при понимании, что РМ сохраняет свой суверенитет, то есть не будет никем поглощена, как государство, и при понимании, что останется в нейтральном статусе, то бишь не будет вступать в военно-политические блоки».
Тут-то и всплыл тот самый «план Козака», который завершился в ноябре 2003 года скандальным неподписанием меморандума о Федеративной Республике Молдова. «Он был парафирован и в Тирасполе, и в Кишиневе, но в последний момент, буквально за несколько часов до того, как нужно было уже всем участникам церемонии собираться на подписание, из Брюсселя наши коллеги из ЕС запретили тогдашнему президенту Молдавии, господину Воронину, подписывать этот документ. По одной простой причине: что это будет дипломатическим успехом РФ».
Далее Сергей Лавров напомнил об особом статусе Приднестровья, как о приоритетной линии в переговорах с Кишиневом по урегулированию конфликта. «На основе этого принципа работает механизм «5+2». Этот механизм время от времени используется, потом наступает пауза, потом начинаются споры, вести ли разговоры в рамках этого механизма о политическом решении (статусе Приднестровья) или начать с малых шагов — с восстановления сообщения, автономеров, ремонта мостов. Но мы считаем, что надо двигаться параллельно. И прицел должен оставаться неизменным».
Заметим, что в конце своего высказывания о «прицеле» на статус ПМР Сергей Лавров назвал левобережную сторону «друзьями из Тирасполя», а представителей правого берега – официальным термином «молдавское правительство». Быть может, и не стоило бы так пристально изучать эти эпитеты и наименования, однако, как нас учит опыт, порой не только слова, но и запятые в речи столь большого дипломата приобретают ключевое значение. Попробуем, например, предположить: друзья – это на всю жизнь, а правительства меняются?
Каждый из тезисов Сергея Лаврова заслуживает отдельного комментария, и мы начнем с наделавшего шума «плана Козака». Его суть изложена в первом пункте меморандума, парафированного в ноябре 2003 года и Тирасполем, и Кишиневом – «преобразование государственного устройства Республики Молдова с целью строительства единого независимого, демократического, основанного на федеративных принципах государства, определяемого в границах территории Молдавской ССР на 1 января 1990 года». То есть, маленькая Молдова с населением в то время около 4,5 миллионов на обоих берегах стала бы маленькой федерацией маленьких республик с собственными конституциями и прочими законодательными актами под общегосударственным управлением федерального правительства.
Сойтись, чтобы разойтись?
Казалось бы, такое компромиссное решение при всех его непривычных особенностях могло поставить точку в решении приднестровской проблемы. Однако в Приднестровье по данному поводу «ура!» не закричали. Несколько лет назад сам Дмитрий Козак рассказал молдавским СМИ о событиях осени 2003 года, когда он занимался подписанием судьбоносного меморандума, и вот как была охарактеризована позиция ПМР: «В тот момент приднестровская сторона была не готова строить с Молдавией федеративные отношения. Максимум на что они рассчитывали в начале переговоров – это создание некой конфедерации, по типу государства Сербии и Черногории, то есть, временной конфедерации. Объединиться, чтобы потом цивилизованно разойтись».
Тирасполь фактически не переставал декларировать ту же позицию. Нынешний президент непризнанного государства Вадим Красносельский неоднократно подчеркивал, что Приднестровье сделало свой выбор 17 сентября 2006 года, когда прошел второй референдум о независимости региона с последующим его вхождением в состав РФ, и никакие проекты из Кишинева по федерализации или иной реинтеграции не принимаются. В 2013 году теперь уже беглый президент ПМР Евгений Шевчук даже внес в местный парламент законопроект о введении на территории левобережья российского законодательства – полностью.
Вспоминая в 2016 году доктрины «плана Козака», известный левобережный политический и общественный деятель, депутат Верховного Совета Приднестровья Андрей Сафонов назвал Меморандум 2003 года «ситуативным, тактическим решением». Он упомянул тогда о таких трудноразрешимых проблемах при создании федеративного государства, как образование общих вооруженных сил или переход на единую валюту – в ПМР имеется и то, и другое свое собственное.
Особо приднестровский депутат подчеркнул «вопрос относительно геополитической ориентации» потенциально объединенного государства: «Скорее всего, США попытались бы взорвать федерацию изнутри, чтобы либо повернуть ее целиком на Запад, либо это могло бы привести к расчленению несостоявшейся в 2003 году федерации или конфедерации. … Могучие силы, которые были заинтересованы в том, чтобы создать вокруг России так называемый «санитарный кордон», они так бы и не прекратили борьбу за то, чтобы увести и правый, и левый берег Днестра в сторону Запада и Румынии».
Хочешь мира – готовь миротворцев
В Приднестровье любой поворот в сторону Румынии воспринимается крайне болезненно – собственно, идея румынизации Молдовы и ее возможного объединения с Румынией, активно муссировавшаяся в период распада СССР и в 90-е годы, послужила толчком для объявления левобережьем суверенитета и военного конфликта на Днестре. И в ПМР по сей день готово встать под ружье большинство мужского населения, если подобный вопрос вновь возникнет. По той же причине приднестровцы категорически «за» присутствие российского военного контингента на своей территории.
Речь идет, в первую очередь, о миротворцах, уже почти 30 лет несущих службу на Днестре. Однако, кроме них, в Приднестровье расквартированы военнослужащие, занятые охраной военных складов в Колбасне – наследия 14-й армии СССР. Все вместе они составляют Оперативную группу российских войск в Приднестровском регионе Республики Молдова (ОГРВ ПРРМ) численностью менее 2000 человек, и никто не скрывает, что ряды их пополняются за счет местных жителей. То есть, теперь это скорее символическое обозначение российского военного присутствия. И все же присутствия!
Дмитрий Козак в цитируемом нами интервью упомянул об этом, как об одной из причин провала Меморандума в 2003 году: «Тогда возникала возможность вывезти из Приднестровья полностью крупное вооружение и самый крупный военный склад в Европе. И оставалось 1800-2000 солдатиков, которые стояли на границе, чтобы они, извините, не подрались опять. Вот цена вопроса. …И вдруг тут стали говорить о каком-то российском военном присутствии, российской военной базе. Что ничего общего с существовавшими договоренностями не имело. По пустяку была разрушена возможность объединиться в единое государство».
Однако этот «пустяк», по разным версиям, должен был бы продлиться от 10 до 25 лет, согласно положениям Меморандума. Если учесть, что масса приднестровцев является также и гражданами России, а часть их – пусть и очень маленькая – это военнослужащие, то можно строить весьма смелые предположения о том, каков потенциал реагирования России в критических ситуациях. Приднестровье не напрасно называют российским форпостом, особенно в условиях, когда Румыния стала членом Североатлантического Блока и на территории Украины его представители чувствуют себя весьма уютно, а Молдова активно демонстрирует готовность сотрудничать с НАТО.
Когда в 2017 году накануне 72-й Генеральной Ассамблеи молдавский постпред в ООН Виктор Морару поднял вопрос о выводе российского контингента из Приднестровья, Сергей Лавров высказался очень резко: «Я не думаю, что можно предрекать войну. Никто этого не хочет, кроме тех, кто водил рукой представителей молдавского правительства, когда они писали ноту о необходимости вывести наших военнослужащих из Приднестровья. Те, кто это подсказал молдавскому правительству, они хотят войны между нами и Украиной, между нами и Молдовой».
Кто давал указания президенту Молдовы?
О подсказке или указании извне – в данном случае, из Брюсселя – российский министр иностранных дел говорил и в ответе приднестровской студентке, как о причине провала «плана Козака». Сам Дмитрий Козак в упоминаемом нами интервью сообщил о роковой роли американского посла в Молдове, когда в ночь с 20 на 21 ноября после возвращения из Тирасполя и очень поздней беседы с тогдашним президентом Молдовы Владимиром Ворониным российский дипломат спешил в Киев для утрясания последних деталей.
«И буквально в самолете мне позвонили на мобильный. С 5 до 11 утра у президента Воронина что-то изменилось. Он сказал: «возвращайтесь срочно, ко мне пришел американский посол, он мне тут такого наговорил». И вернувшись из Киева, я услышал: «Мы не сможем подписать». Что там мог американский посол наговорить руководителю суверенного государства, я не представляю! Но за это время удалось сломать то, что было наработано с таким трудом».
В самом деле, редкий по своей динамичности финал «плана Козака» 2003 года больше всего напоминал апогей голливудского блокбастера, когда за секунду-другую до «бадабума» кто-то выдергивает ключевой проводок или срабатывает волшебный «пятый элемент». Был ли особым поворотным рычагом визит эмиссара США или звонок из Брюсселя, но важные российские чиновники ни словом не упомянули об уличных протестах местной оппозиции, вполне самостоятельной и энергичной в начале 2000-х.
Многотысячные выступления были в разгаре уже утром того дня, на который назначили подписание Меморандума Козака. Акцию возглавил оппозиционный лидер и председатель одной из старейших в республике партий – Христианских демократов – Юрий Рошка, зачитавший некогда на главной площади молдавской столицы Декларацию о независимости Молдовы. Позднее он вспоминал о том, как беседовал с президентом о причинах несогласия с «планом Козака».
Один из самых ярких молдавских политиков того времени назвал Меморандум «декларацией о намерениях, которая входит в глубочайшее противоречие с Конституцией Молдовы» уже хотя бы в том пункте, где говорилось, что «Федеративная Республика Молдова является прямой правопреемницей бывшей Республики Молдова». Юрий Рошка с возмущением спрашивал: «Это как? Воронин расписался и исчезает страна?! … Как вы можете предполагать, что подобного рода документом можно аннулировать Конституцию Республики Молдова?! Ее невозможно аннулировать! Любой, кто обратился бы в Конституционный суд, аннулировал бы эту бумажку! Безоговорочно!»
Оппозиционер отметил и другое последствие, возникшее еще до подписания Меморандума о федерализации Молдовы: «Сразу же вскочили тогда (и правильно сделали!) гагаузы: «Подождите! Почему у Приднестровья больший статус, чем у нас?!» То же самое могли сделать и другие регионы страны. Россия, как мировая держава, не могла рассмотреть в микроскоп все наши внутренние проблемы и противоречия. Намерение было положительным»...
Поспешишь – … Дальше все в курсе
Это положительное намерение закончилось тем, что готовый подписать документ тогдашний руководитель ПМР Игорь Смирнов отменил официальный визит на правый берег Днестра, а президент РФ Владимир Путин в последний момент просто не вылетел в Кишинев. Злые языки даже говорили, будто президентский самолет развернулся уже в воздухе. Как заметил молдавский политик Юрий Рошка, «Россия тогда хотела молниеносно решить приднестровскую проблему». Самым молниеносным оказалось завершение попытки, и едва ли его причиной стала лишь ревность Запада к предполагаемому Сергеем Лавровым «дипломатическому успеху РФ».
Несомненно, не вполне укрепившаяся власть во главе с президентом-коммунистом Ворониным всерьез опасалась протестного движения оппозиции, о чем рассказывал журналистам экс-советник главы государства Марк Ткачук: «Один из сценариев был гибельным. Это выход правой оппозиции, которая могла тогда свергнуть коммунистическую власть. И все бы закончилось очень печально».
При этом даже сам автор «плана Козака» Дмитрий Козак, отмечал некоторую излишнюю поспешность в реализации приднестровского урегулирования: «Может быть, единственной ошибкой с нашей, российской, стороны, было то, что мы поддались на уговоры Владимира Николаевича (Воронина) побыстрее приехать в Кишинев и подписать этот меморандум. Он ведь сам нас об этом попросил. Я считал тогда, что не надо торопиться. Не надо нам приезжать». И прокомментировал реакцию российского президента: «Дружественное государство, президент республики просит. Есть полное согласие, подписаны подлинники документов. Как ни приехать? И вот такой поворот. Очень печально».
Кстати, после событий осени 2003 года отношения между Россией и Молдовой дали серьезную трещину. И хотя президент Воронин, как он сообщал в одном из интервью haqqin.az, сумел объяснить Владимиру Путину невозможность иных действий в сложившихся обстоятельствах, вплоть до прихода на пост главы Республики Молдова Игоря Додона очевидного потепления в этих отношениях не наблюдалось.
Вторая попытка
В свою очередь, нынешний молдавский президент заявил по поводу «плана Козака»: «Не может быть никакого плана 2, 3 или 4 какого-то российского или западного варианта по приднестровскому урегулированию. Решить приднестровскую проблему мы должны сами. Здесь договориться, по какой концепции, и после этого предложить эту концепцию нашим партнерам». Это заявление прозвучало, когда в начале лета Молдову посетил с визитом Дмитрий Козак, впервые с 2003 года и впервые в роли спецпредставителя президента РФ по Молдавии. Не по Приднестровью, как Дмитрий Рогозин! Вступивший в свою должность еще в июле 2018 Козак в течение года ограничивался только эпизодическими встречами с молдавскими гостями в Москве.
В Кишиневе российский дипломат отметил позицию невмешательства во внутренние процессы Молдовы и необходимость активных действий в переговорах по Приднестровью – до урегулирования. О возврате к достославному Меморандуму некоторые молдавские аналитики заговорили год назад в связи с назначением Козака. Тогда же кое-кто из экспертов-политиков высказал предположение о реальности возникновения Федеративной Молдовы.
Лидер внепарламентской Социал-демократической партии Виктор Шелин допустил весьма смелый сценарий: «Молдавские власти пойдут на это, если из Приднестровья будут выведены российские войска. Но это может быть решено Путиным и Трампом: обсуждая вопрос Украины, невозможно обойти конфликт на Днестре. Думаю, Россия может согласиться с интеграцией Приднестровья с Молдовой на условиях Кишинева, если будет достигнута негласная договоренность по Крыму».
Интересной особенностью визита Дмитрия Козака стало то, что он проходил в начале июня одновременно с приездом в Молдову еврокомиссара по вопросам расширения и политики добрососедства Йоханнеса Хана и директора бюро Восточной Европы Госдепартамента США Бредли Фредена. Все как раз накануне тихой, но революционной смены власти в Молдове, когда влиятельнейший политик страны Влад Плахотнюк внезапно сдал позиции и спешно бежал за границу – по некоторым утверждениям, после беседы с послом США. Ох, уж эти американские дипломаты!
Впрочем, тонкости дипломатии испокон веку были тайной за семью печатями. И сейчас можно лишь гадать, поступится ли Москва своим форпостом и хрупким, но преданным союзником в лице Приднестровья ради каких-либо иных целей. А быть может, учитывая нынешнее отсутствие по-настоящему организованной оппозиции и чрезвычайно дружественные России взгляды президента Додона, маленькое Приднестровье повернет на Восток вектор молдавской внешней политики. В то же время, у ПМР, значительно отдалившейся от Кишинева со времен первого «плана Козака», вновь появляется шанс воспользоваться федерализацией, чтобы на законных основаниях выйти из состава Молдовы.