Эрдоган ставит на Китай
Заключив соглашение с Анкарой о строительстве АЭС «Аккую», в Росатоме полагали, что и вторую атомную электростанцию для Турции строить будут тоже они. Как теперь выясняется, полагали совершенно зря. Пекин на этом поле технично потеснил Москву, предложив более выгодные условия.
Переговоры между Анкарой и Пекином о строительстве атомной электростанции в восточной Фракии продвигаются, и сделка возможна через несколько месяцев, заявил министр энергетики Турции Алпарслан Байрактар.
Турки не были бы турками, а Эрдоган – Эрдоганом, если бы одновременно не вели переговоры по строительству второй АЭС сразу с несколькими сторонами. Договариваясь с Пекином, они одновременно разговаривали на эту тему и с Россией, и с Южной Кореей. Но в таких делах, как известно, победителем может стать только один – и им оказался Китай, что само по себе является знаковым событием.
Сближение Анкары с Пекином шло долго, но неуклонно, и ни китайцы, ни турки не стремились его форсировать, справедливо полагая, что излишняя спешка здесь совершенно неуместна, для любого сближения необходим прочный фундамент, а партнерство ради деклараций – пусть таким в Москве занимаются.
Сейчас такой фундамент создается, и в цифрах это выглядит весьма впечатляюще. Так, АЭС, которая будет построена в восточной Фракии, будет иметь четыре энергетических реактора ВВЭР-1200 и вырабатывать 4 800 мегаватт. Проще говоря, после выхода на проектную мощность она закроет 10 процентов всего потребления электроэнергии в Турции.
Что, в свою очередь, произведет серьезные изменения в энергобалансе страны, в которой в 2021 году из общего объема производства электроэнергии 33% приходится на газ, 32% - на уголь, 17% - на гидроэнергетику и, наконец, 18% - на возобновляемые источники энергии, с гидроэнергетикой не связанные.
В конце июля нынешнего года Анкару посетил министр иностранных дел Китая Ван И. И на встрече с Эрдоганом, по всей видимости, он получил заверения в том, что Анкара готова идти на сближение с Пекином и более активно участвовать в китайской мега-инициативе «Пояс и Путь».
Чему, надо отдать им должное, в немалой степени поспособствовал Вашингтон и администрация президента Байдена, годами демонстративно игнорировавшая потоком шедшие из Анкары послания о готовности Турции вести конструктивный диалог с американским истеблишментом. Разумеется, при условии, что это будет диалог равных, а не выстраивавшаяся долгие годы американцами модель «старший брат благосклонно поучает младшего, который должен слушать и благодарить».
А потом последовал этот невнятный глобальный индусско-американский мега-проект «Индийского пути», в котором Анкара оказалась за бортом. Нарендра Моди-то вполне может хлопать в ладоши, поскольку теперь Вашингтон начнет накачивать Нью-Дели как альтернативу и стратегического конкурента Пекина. Вот только у Турции-то здесь какая причина поддерживать «Индийский путь» и проситься в него?
Тем более, когда есть Китай, который уже почти десятилетие кропотливо и не спеша расширяет свое экономическое присутствие и на стратегически важных для Турции торговых маршрутах – от Центральной Азии и до Ближнего востока с Европой. Тут у Анкары и Пекина интересы во многом совпадают, а потому их сближение выглядит абсолютно логичным и взаимовыгодным.
Камнем преткновения остается пресловутый «уйгурский фактор», активно раздуваемый пропагандой, в первую очередь – западных стран, но не стоит его слишком переоценивать. Те же Саудовская Аравия и Иран, а также ряд других государств региона хранят молчание по этому вопросу. Тем самым оставляя Турцию фактически единственным публичным сторонником и защитником мусульман-уйгуров на Ближнем Востоке.
При всей его болезненности, вопрос заключается только в том, как скоро Анкаре «наскучит» это странное одиночество, и как скоро Пекин начнет работу по сглаживанию этой проблемы в отношениях с Турцией. И сгладив его – у сторон не останется препятствий для сближения. К обоюдной выгоде, и досаде тех, кто противится этому.
