Когда блокада сделала страну еще сильнее наша аналитика

Икрам Нур, автор haqqin.az

Три года назад, 5 июня 2017 года, четыре соседа Катара объявили ему экономическую и дипломатическую блокаду, которая должна была резко ослабить страну. Но неожиданно сделала ее сильнее.

Мы помним, как все начиналось: ровно три года назад Королевство Саудовская Аравия (КСА), Египет, Бахрейн и Объединенные Арабские Эмираты (ОАЭ) отозвали своих послов из Дохи, закрыли единственную сухопутную границу Катара, запретили катарским самолетам залетать в свое воздушное пространство, а кораблям – заходить в порты.

сдаваться маленький, но гордый эмират даже не помышлял, а своих соседей, имея за плечами Анкару, – совершенно не боялся

В отношении Дохи был выдвинут ультиматум из 13 пунктов, на выполнение которых Катару отводилось ровно десять дней. Страну обвиняли в поддержке терроризма, связях с оппозицией в ряде арабских государств, да еще и в тесных и секретных контактах с Тегераном.

Соответственно и основными пунктами ультиматума были требования разорвать отношения с Ираном, ликвидировать турецкую военную базу на своей территории – и, что особенно подчеркивалось, прекратить деятельность медиахолдинга Аль-Джазира. Поскольку это СМИ стало одним из центров поддержки «арабской весны» - из студий «Аль-Джазиры» открыто звучала критика внутренней и внешней политики Саудовской Аравии, ее союзников, а также Израиля. И даже, по слухам, фотография с сайта телеканала, на которой изображен саудовский король Салман, сидящий рядом с женщиной с непокрытой головой из команды Трампа, вызвала гнев во дворе саудовского короля.

Напомню, что это был уже не первый случай, когда монархии Персидского залива пытались надавить на соседа, проводившего, по их мнению, слишком независимую внутреннюю и, главное, внешнюю политику.

В 2014 году три государства  - КСА, Бахрейн и ОАЭ – столь же внезапно отозвали своих послов из Дохи на девять месяцев, обвинив Катар в разработке собственной, отдельной региональной и внешней политики. Разговоры шли даже об оккупации, но тогда конфликт удалось уладить, во многом – исключительно благодаря жесткой позиции Анкары, которая привела в боевую готовность свою армию. Однако, и правительство Катара, и эмир соответствующие выводы из этой ситуации сделали.

Главный урок, который пошел правительству Катара на пользу - в Дохе отказались от любых иллюзий в отношении пресловутой «арабской солидарности». И первым делом начали создавать государственный продовольственный резерв, который оказался как нельзя более кстати ранним июньским утром 2017 года.

Собственно, обеспечение продовольственной безопасности и было самым критическим моментом той блокады, поскольку сдаваться маленький, но гордый эмират даже не помышлял, а своих соседей, имея за плечами Анкару, – совершенно не боялся.

Катар в ближайшие годы провел политику укрепления связей с Турцией в военной сфере, результатом чего стало увеличение турецкого военного контингента в государстве (со 150 человек в 2016 до 5 тысяч в 2019)

В итоге грамотных действий эмира и правительства всего за пару лет, Катар значительно активизировал торговлю с Ираном и Турцией (экспорт из Ирана в Катар за 2016-2017 год увеличился на 181%), что вкупе с эффективным и сбалансированным развитием собственных мощностей позволило государству стать едва ли не лидером региона в вопросе продовольственной безопасности.

Ну а в ответ на требование закрыть турецкую базу в государстве, Катар в ближайшие годы провел политику укрепления связей с Турцией в военной сфере, результатом чего стало увеличение турецкого военного контингента в государстве (со 150 человек в 2016 до 5 тысяч в 2019).

Настоящим успехов во внешней политике Катара на время блокады стало искусное балансирование между США и Ираном. И если с началом блокады Трамп поддался на уговоры своего зятя, и даже провозгласил Доху «спонсором международного терроризма» - то буквально через пару дней советникам американского президента, более компетентным в делах Ближнего Востока, удалось своего босса переубедить.

Напомнив ему не только о расположенной в этой стране американской военной базе, но и о том, что в мае 2014 года Катар убедил талибов освободить американского солдата Боуи Бергдала, а пару месяцев спустя поспособствовал освобождению журналиста Питера Тео Кертиса из сирийского плена «Фронта ан-Нусра».

К тому же, ни для кого не является секретом, что несмотря на общение с радикалами, катарская разведка плотно сотрудничает с американскими коллегами - и в этом вопросе Доха полностью лояльна Вашингтону.

В результате в 2018 году между США и Катаром был провозглашён «стратегический диалог». Он базировался на сотрудничестве в сфере инвестиций, оборонных поставок, торговли, вопросов энергетического сектора и посредничестве Дохи в диалоге американцев с движением Талибан.

И теперь для американского истеблишмента эмир Катара – всегда желанный гость, поскольку и репутация у него вполне себе приличная, да и канал для обсуждения секретных и деликатных вопросов с Тегераном через него проходит.

из студий «Аль-Джазиры» открыто звучала критика внутренней и внешней политики Саудовской Аравии, ее союзников, а также Израиля

Что касается экономических последствий блокады, то несмотря на бойкот и блокаду эмират не только выстоял, но и, как считают многие эксперты, стал сильнее. Доклад МВФ указал на улучшение экономических показателей Катара в 2018 году. «Реальный рост ВВП оценивается в 2,2 процента по сравнению с 1,6 процента в 2017 году», – говорилось в нем.

В итоге, получилась совершенно парадоксальная вещь - сегодня у катарских потребителей больше выбора с лучшим качеством и более доступными ценами, чем три года назад, до блокады.

А потому рейтинг властей растет, как не ослабевает и поддержка населения жесткой политики эмира в отношении своих соседей по Персидскому заливу и Египту. На крупнейшем базаре Катара в Сук-Вакифе по-прежнему массово продаются футболки с патриотическими надписями поддержки шейха Тамима. А многие катарцы продолжают настаивать на том, что 5 июня должно стать национальным праздником.

Примириться с теми, кто объявлял блокаду? Этот вопрос на повестке дня в Дохе, как представляется, даже и не стоит. Да и зачем это Катару, ему не так уж и плохо, если не сказать больше, если он идет самостоятельным курсом в экономике и внешней политике.

Экономических оснований для этого тоже нет. «В конечном счете, чтобы выжить, катарцам нужно просто откачать больше газа. Газовые деньги могут поддержать все», – как-то справедливо подметил Майкл Стивенс, исследователь по Ближнему Востоку в Королевском Объединенном институте оборонных исследований. А если еще и учесть, что являясь крупнейшим производителем сжиженного природного газа (СПГ) в мире, Катар не только не планирует снижать его производство, но и сохраняет планы по увеличению мощностей производства СПГ с текущих 77 миллионов тонн в год до 110 миллионов к 2025 году и 126 миллионов к 2027 году – то экономические аспекты примирения вообще уходят в туман.

Гораздо боле актуален сейчас другой вопрос - выйдет ли Катар из Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (CCG)? Ответ: это вряд ли. И не только потому, что Катар находится в хороших отношениях с Кувейтом, который считается одним из основателей этого Совета и будет несколько некрасиво, если именно Доха формально-публично развалит изначальную идею организации.

После кратковременного взлета в 10-х годах нынешнего столетия CCG незаметно, плавно, но уверенно скатился в застой и сейчас превратился просто в вывеску. А зачем толкать то, что и так неизбежно упадет?

Министр иностранных дел Саудовской Аравии Фейсал бен Фархан Аль Сауд не так давно заявлял, что примирение с Катаром возможно, если Доха вернется на «правильный путь». Вот только зачем это Катару, прекрасно чувствующему себя в современном мире – в блокаде, но с неограниченными возможностями выбирать свой путь развития?