Последний довод Рахбара воскресное чтиво

Игорь Панкратенко, автор haqqin.az

Для большинства людей КСИР – не более чем элитная часть вооруженных сил Ирана, обладающая своими ВВС и флотом, а также пользующаяся благосклонностью Верховного лидера страны. В реальности эта удивительная и уникальная организация, занимающая исключительное место в политике и экономике Исламской Республики, является феноменом, о котором стоит рассказать подробнее. Хотя бы потому, что в масс-медиа она порою упоминается куда чаще, чем МИД Ирана, чаще, чем иранский президент, даже чаще, чем верховный лидер Исламской Республики Али Хаменеи.

С этих отрядов молодежи, преданной Исламской революции, начинался КСИР

«Всякая революция лишь тогда чего-то стоит, когда она умеет защищаться», - заявил в 1918 году, более ста лет назад политический гений XX века. И с тех пор его слова стали руководством к действию для любой политической силы, свергавшей предыдущую власть.

Исламская революция в Иране 1978−1979 годов не стала исключением. Собственно, определение «исламская» окончательно закрепилась за ней несколько позже, когда победа шиитского духовенства и аятоллы Хомейни стала окончательной. А до этого – были возможны самые разные варианты.

В свержении шаха участвовали все - и абсолютно светское студенчество, и левацкие организации, и либеральная интеллигенция. Когда режим пал, в стране воцарилась анархия, и вчерашние союзники тут же превратились в конкурентов, ожесточенно борющихся за власть.

Мечети превратились в штабы, леваки обрабатывали своей пропагандой солдат, поднял голову курдский сепаратизм. Крупнейшие левые организации Ирана федаины и моджахедины захватили центр допросов и заключения шахской спецслужбы САВАК и здание Фонда Пехлеви, создали там укрепрайоны, окружив их собственной бронетехникой – словом, власть Хомейни и его соратников была под большим вопросом.

Его ответом на эту ситуацию было создание 22 апреля 1979 года на основе отрядов исламских комитетов, состоявших из молодых студентов, рабочих и безработных, Корпуса стражей Исламской революции. Как точно охарактеризовал его впоследствии аятолла Хосейн-Али Монтазери, «уникального образования, выполняющего не только военные, но и религиозные и политические функции, являющегося настоящим детищем Исламской революции».

Пройдя окопы, кровь и потери в годы ирано-иракской войны, Корпус превратился из толпы энтузиастов-ополченцев в мощную вооруженную силу

Бойцы КСИР брали штурмом укрепленные бронетранспортерами штаб-квартиры леваков, подавляли курдские мятежи, проводили чистки в армии, вели охоту за шахскими генералами и сотрудниками САВАК. Именно КСИР в 1979-1981 годах, в постреволюционном хаосе, помог Хомейни сохранить молодую Исламскую Республику и укрепить его режим.

А в 1980 началась война, которая получила в Иране название «Священной обороны». Расчет Саддама Хусейна был прост - иранская армия ослаблена репрессиями против офицеров-монархистов, деморализована революцией, стоящая на ее вооружении техника американского производства осталась без запчастей из-за санкций США, а сам режим в Тегеране находится в международной изоляции. Бронированному кулаку иракской армии не составит большого труда отжать у Ирана ряд приграничных территорий.

В страшных и кровавых боях «Священной обороны» КСИР закалился до состояния стали, превратившись из толпы энтузиастов-ополченцев в мощную вооруженную силу, спаянную кровью. Его бойцы и командиры затыкали собой бреши на фронте, шли в отчаянные атаки, обрастали опытом – и выдвигались на вышестоящие должности, становясь кадровым резервом молодой Исламской Республики.

Достаточно вспомнить, что биографии многих иранских политиков связаны с Корпусом стражей времен революции и войны. Нынешний верховный лидер Ирана Али Хаменеи в прошлом был руководителем КСИР, а экс-президент Ирана Махмуд Ахмадинежад воевал в частях КСИР. Погибший 3 января 2020 года командир сил аль-Кудс Касем Сулеймани также участвовал в войне в рядах КСИР, его карьера началась по-настоящему именно в окопах. И это далеко не все выходцы из Корпуса, занимающие сегодня в Иране ключевые посты.

За Корпусом закреплен ряд ключевых для государства направлений военной политики

О КСИР, как упоминалось выше, говорят как об «элитной части вооруженных сил» или «параллельной армии». Но это устаревшие представления, не только не объясняющие сути Корпуса, но и затеняющие его.

Формально КСИР является, наряду с армией Ирана, частью Вооруженных сил исламской республики. Как и армия, Корпус стражей подчиняется министру обороны и начальнику Генерального штаба (впрочем, оба — выходцы из КСИР). При этом и у КСИР, и у армии есть свои командующие.

Сосуществование армии и неких «дополнительных войск» — дело обычное для многих стран мира. Но! КСИР не только полностью дублирует армию Ирана, имея даже свои флот и авиацию. Корпус, по сути, является государством в государстве, со своим собственным военно-промышленным комплексом, своими собственными спецслужбами, даже своей собственной экономикой, вдобавок контролируя еще и значительную часть экономики общенациональной. В его распоряжении кадровый резерв подконтрольного ему же народного ополчения «Басидж», свои СМИ, издательства – вот что такое КСИР сегодня.

У него не только лучше снабжение, подготовка и материальное обеспечение – за Корпусом закреплен ряд ключевых для государства направлений военной политики. Именно в структуре КСИР находятся ракетные войска, подразделения кибервойны и космическая программа. Именно КСИР через легендарную спецслужбу аль-Кудс отвечает за всю «внешнюю военную политику» Ирана, поддерживая сеть проиранских группировок в странах Ближнего Востока, Центральной и Южной Азии, ведя прокси-войны против соперников Исламской Республики.

КСИР курирует и космическую программу Ирана

Армия, полномочия которой заключаются в обороне территории самого Ирана, ни по экономическому, ни по политическому влиянию, ни по близости к средоточию власти – канцелярии Верховного лидера и Высшего совета национальной безопасности – и рядом с Корпусом не стоит.

Отдельная тема – экономическая база КСИР, его проникновение в иранскую экономику, достигшее пика в 2005 - 2013 годах, при президенте Махмуде Ахмадинежаде.

История того, как Корпус стал одним из основных главных игроков в полугосударственном секторе – заслуживает отдельного описания, поэтому ограничусь лишь «до и после». Начав с простого участия в восстановлении страны в 1989 году, к 2017 году КСИР контролировал активы, оценивающиеся примерно в 100 миллиардов долларов США. В них, в частности, входят компания Sadra Iran Maritime Industrial Company, которая выпускает танкеры; одна из крупнейших строительных компаний страны Shahid Rajaee Professional Group; занятая в нефтегазовом бизнесе Sepanir Oil and Gas Engineering, банк Ansar. В 2009 году контролируемая КСИР холдинговая компания Mobin Trust Consortium выиграла тендер на покупку контрольного пакета телекоммуникационного оператора TCI за 7,8 миллиарда долларов.

Здесь и начинается одна из главных интриг, связанная с Корпусом и его местом в Исламской Республике Иран. Являясь главной опорой существующего режима, своего рода «последним доводом Рахбара», КСИР стал главным противником иранских реформаторов. И борьба за ослабление его влияния в экономике, за ограничение его внешнеполитической активности является сегодня едва ли не стержнем внутриполитической борьбы в Иране.

Стражи подконтрольны лишь Верховному лидеру, и только он может отдавать им приказы

При Хасане Роухани это противостояние достигло пика. Череда громких скандалов – от самостоятельных действий КСИР в Сирии и Ираке, о которых не ставился в известность иранский МИД, сбитый украинский «Боинг» и, наконец, несогласованный с администрацией президента запуск космическим подразделением Корпуса спутника военного назначения – яркие тому доказательства.

Отношения реформаторов и руководства КСИР обострились до того, что после истории со сбитым «Боингом» сторонники Роухани вышли на улицы с протестами против того, что де-факто Корпус стал государством в государстве, и законно выбранная власть ему уже не только не указ, он ее просто игнорирует.

Но стражи подконтрольны лишь Верховному лидеру и только он может отдавать им приказы. И, судя по всему, как-то ограничивать агрессивность Корпуса пока не собирается, стремясь к соблюдению баланса, этой «священной коровы» иранского истеблишмента. У Роухани и его сторонников была возможность за два президентских срока доказать, что правильными являются именно их подходы, а не идеология Корпуса.

Не получилось, пусть и не во всем вина за эту неудачу лежит на нынешней администрации иранского президента и на нем самом. И реформаторы, и сам Роухани в нынешнем политическом сезоне уже стали «хромыми утками», откровенно проиграв политическое противостояние с традиционалистами. А вот Корпус в 42-й год своего существования вступает преисполненным сил и надежд на достижения новых высот влияния в политической и экономической жизни Ирана – и оставаясь самой влиятельной структурой страны, безоговорочно поддерживающей Верховного лидера и готовой выполнить любой его приказ.