В Сомали «Исламскому государству» удалось установить контроль над всеми территориями Али Маскад - горным массивом в Пунтленде и включить в свой состав порядка 10 населенных пунктов.
ИГ выпало из актуальной повестки мировых масс-медиа, однако не прекратило своего существования и сейчас активно борется за «точку входа» на Африканский континент. Оптимальной из которых по целому ряду причин является Сомали, окончательно ставшее после всех международных усилий «по снижению в нем эскалации напряженности» типичным Failed states, то есть – «несостоявшимся государством».
Сомалийская Республика ныне не существует как единое государство. Страна распалась на множество самоуправляемых анклавов, среди которых выделяются два квази-государства: Сомалиленд и Пунтленд. Именно последнее и стало точкой приложения усилий «Исламского государства», поскольку именно в Пунтленде расположено самое значительное территориальное приобретение ИГ, вырванное им в кровопролитной и запредельной борьбе с группировкой «Аш-Шабаб», претендующей на единоличную власть в этом африканском государстве.
ИГ и «Аш-Шабаб», по большому счету, две стороны одной медали сомалийской политической реальности. ИГ, как и ее лидер Абдуль Кадир Мумин, являются представителями влиятельного еще с 70-х годов, с периода «социалистической ориентации» Сомали, клана дарод. «Аш-Шабаб» возник как противовес его влиянию, и объединил в себе клан хавийе и ряд других, более мелких, которых не устраивало, что дарод претендует на монополию во власти.
Сомали в отличие от большинства африканских стран — страна почти полностью моноэтническая и полностью моноконфессиональная. Но противоречия между кланами настолько остры, что привели к ожесточенной гражданской войне, идущей уже более тридцати лет, без всякой надежды на ее окончание.
Сомали – это полный провал ООН, США, Африканского союза, Лиги арабских государств. И еще нескольких международных организаций «второго ряда», вроде Межправительственной организации по развитию, объединяющей все страны Африканского Рога, и Международной контактной группы по Сомали. Все они подступались к этой проблеме – и в конце концов в панике бросали этот «чемодан», оказавшийся для них слишком неподъемным. И со страшной скоростью пожиравший их ресурсы, причем не только финансовые – но и военные.
Более того, это не удалось и политическим силам внутри самого Сомали. Переходное национальное правительство (ПНП), сформированное в 2000 г., и Переходное федеральное правительство (ПФП), созданное в 2004 г., не смогли преодолеть межклановые противоречия, раздирающие страну. В 2006 г. Союз исламских судов, СИС, сумел на короткий срок взять под контроль большую часть страны, кроме Сомалиленда и Пунтленда.
На смену СИС пришли другие исламистские группировки, среди которых ведущая роль принадлежит «Аш-Шабаб». Общесомалийского примирения не удалось достичь и после того, как в 2009 г. президентом страны стал умеренный исламист, бывший глава СИС, шейх Шериф Шейх Ахмед. В 2012 г. его сменил прагматик и социальный активист Хасан Шейх Махмуд. Стартовые позиции его администрации оказались намного лучше после частичного разгрома исламистской группировки «Аш-Шабаб».
Но пока перспективы восстановления единого сомалийского государства остаются столь же неясными, как и в 2000 году, – а теперь ко всем бедам добавилось «Исламское государство», упорно – и успешно–расширяющее свое присутствие в Сомали, поскольку вернуться на Ближний Восток у него пока шансов нет.
В истории с сомалийским успехом «Исламского государства» встает очень важный вопрос – сумеет ли оно развить его дальше?. С одной стороны – беспокоиться вроде бы не о чем, другие сомалийские кланы не стремятся, точнее – откровенно опасаются усиления ИГ и клана дарод. И хотя бы из этих соображений распространения влияния ИГ на остальной территории Сомали не допустят.
Но, с другой стороны, все не так однозначно и безоблачно. Когда-то в Ираке сложилась такая же ситуация – американцы были убеждены в том, что руководство ИГИЛ поругалось с верхушкой некоторых весьма многочисленных суннитских племен, а значит все, террористам там больше ловить нечего, и эти племена будут отныне верными союзниками американской администрации и режима Зеленой Зоны.
Вот только не было учтено, что идеология ИГИЛ носит исключительно надплеменной, наднациональный характер, и апеллирует к несколько иным вещам, чем этническая и клановая принадлежность. Потому и валили этих шейхов из племенной верхушки их же родственники, внезапно оказавшиеся боевиками ИГИЛ, и сбегала молодежь этих самых племен в террористы, записав своих старших родственников в вероотступники.
На практике это очень страшное явление, которое делает совершенно несущественными и племенные, и родственные, и даже семейные связи, вплоть до того, что в одном доме может дойти до взаимной ненависти и кровопролития между когда-то родными и близкими людьми, теперь разделенных по разные стороны баррикад «террористов» и «вероотступников». И в то же время ближе родных отцов и братьев становятся люди не только из совсем далеких племен и народов, но и из тех кланов, «кровная вражда» с которыми и взаимная неприязнь могла тянуться десятилетиями.
Это надо учитывать, и понимать, что расширение экспансий ИГ в Сомали остается вполне возможным. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Списывать «Исламское государство» со счетов и исключать его из списка угроз еще рано. В Африке оно вполне может себя еще показать – да так, что остальному миру мало не покажется.
