Новое средневековье
После поражения Испанской революции французский философ Альбер Камю писал: "Именно в Испании мы узнали, что, даже будучи правым, можно потерпеть поражение, что сила может одолеть дух, а бывают времена, когда мужество не вознаграждается".
Эти слова, произнесенные в середине XX века и казавшиеся предостережением, в XXI веке стали описанием реальности. Победа грубой силы стала универсальной, право заменено компромиссами, а глобальный мир превратился в арену феодальных войн за влияние и ресурсы.
Перед человечеством встает вопрос: не означает ли это возвращение к Новому Средневековью?
Философские предчувствия: от Маркузе к Вакке
В 1968 году Герберт Маркузе в своей лекции "Новый взгляд на концепцию революции" отметил, что Карл Маркс не исключал возможности поражения и деградации. Однако, по мнению Маркузе, альтернатива "или социализм, или варварство" должна была быть неотъемлемой частью революционной концепции. Современные общества, подчиненные тотальной власти технологических систем и идеологической мобилизации, теряют свободу и контроль над собственным будущим. В этой ситуации альтернатива исчезает, оставляя лишь варварство.
Значит ли это, что XXI век сменится новым Средневековьем?
Идея о возвращении к доиндустриальному обществу не нова. Ещё в начале XX века Николай Бердяев предсказывал приход "Нового Средневековья". Позднее эту концепцию развивали Питирим Сорокин и Александр Зиновьев. А в 1973 году итальянский инженер и писатель Роберто Вакка в эссе "Близкое будущее Средневековья" утверждал, что индустриальная цивилизация разрушается под тяжестью собственной сложности. Когда системы становятся настолько запутанными, что центральная власть теряет возможность их регулировать, их крах становится неизбежным.
Апокалипсис глазами Вакки
Роберто Вакка предложил сценарий системного коллапса: представьте, что морозным утром в США из-за транспортного коллапса и аварии на железной дороге персонал аэропорта не может добраться на работу. Диспетчеры работают без смены, происходит ошибка, два самолета сталкиваются. Их обломки повреждают линии электропередачи, что ведет к каскадному отключению электричества в мегаполисе. Мороз усиливается, дороги остаются заблокированными, население паникует. В домах разводят костры, вспыхивают пожары, службы экстренного реагирования парализованы. Телефонные сети выходят из строя, люди теряют связь. Начинаются массовые беспорядки, голодные толпы штурмуют магазины, вооруженные граждане вступают в перестрелки.
Когда центральная власть оказывается неспособной восстановить порядок, наступает фрагментация общества. Города превращаются в руины, местные группировки возводят стены, защищая свои территории. Закон заменяется грубой силой, а общественные институты превращаются в фикцию. Развитие цивилизации останавливается, начинается процесс деградации, знания утрачиваются, а власть переходит в руки феодальных структур.
Технологический прогресс и социальная деградация
Спустя несколько лет футуролог Фурио Коломбо писал: "Технологическая власть внезапным маневром лишает государственные институты всякого смысла и делает общественные структуры неустойчивыми".
Сегодня государственные структуры теряют эффективность, а решения правительств становятся номинальными. Экономические элиты берут на себя функции разведки, науки, образования… Политические системы становятся инструментами легитимации власти капитала. Мир управляется не законами, а интересами корпоративных групп.
Но можно ли удерживать общество в искусственном равновесии, раскрашивая его в яркие цвета потребительской культуры? Пока глобальные проблемы не решаются, а олигархия лишь откладывает неизбежное, деградация системы продолжается.
Закрепощение XXI века
Официальный дискурс называет происходящее "постиндустриальным обществом", но суть этого термина абсурдна. Это все равно, что назвать феодализм "пост-барщинным строем", а капитализм — "постфеодальным обществом". Гораздо проще назвать вещи своими именами: мы вступаем в эпоху Нового Средневековья.
Если раньше зависимость человека от индустриальных структур выражалась в привязанности к фабрикам и заводам, то теперь начинается эпоха цифрового закрепощения. Виртуальные экосистемы заменяют традиционные институты власти, формируя новую кастовую структуру общества. Без сопротивления этот процесс неизбежен, и Средневековье наступит окончательно.
Но есть ли альтернатива?
Или цивилизация обречена повторить свой путь по спирали истории?
