Пантюркизм побеждает и в Венгрии наша аналитика

Александра Махова, специально для haqqin.az

В Венгрии все еще продолжается скандал по поводу нового закона об образовании. Согласно законопроекту, иностранные университеты, работающие на территории Венгрии, должны также осуществлять образовательную деятельность и в стране изначальной регистрации. Представители либеральной общественности и научные круги сходятся во мнении, что данный закон направлен непосредственно против Центрально-европейского университета (CEU), существующего на деньги американского миллиардера Джорджа Сороса.

Сорос и войны

До этих событий миллиардер часто выступал с критикой правительства Виктора Орбана. А Орбан, в свою очередь, называл Сороса мошенником и финансовым спекулянтом. После обмена такими любезностями напрашивается вывод, что желание закрыть университет – не что иное, как апогей личного конфликта. Либералы расценили новый закон, как очередной шаг правительства по ущемлению демократических свобод. Далее последовали акции протеста. Причем не только в городах Венгрии, но и в Брюсселе. В свою очередь, Европейская комиссия начала расследование, призванное оценить правомерность нового закона.

В итоге на венгерского премьера было оказано давление через институты ЕС. В поддержку университета выступили члены Европейской народной партии (крупнейшей фракции в Европарламенте), в которую, помимо прочих, входит и движение Орбана «Фидес». Европейские коллеги пригрозили Орбану исключить «Фидес» из своего блока, если он не выполнит требования Евросоюза и не закончит преследование университета.

По словам председателя ЕНП Джозефа Дола, венгерский премьер согласился с требованиями ЕС и обещал внести поправки в новое законодательство. От самого Орбана подтверждения этой информации пока не поступало.

Чем Сорос так не угодил венгерскому правительству? Когда-то Виктор Орбан сам получал гранты от CEU, но став премьером, резко изменил свое отношения к деятельности американского филантропа. Теперь он называет иностранные НКО не иначе, как агентами внешнего влияния. Поэтому новое законодательство стало очередным шагом Венгрии в борьбе с иностранным вмешательством.

Миграционный вопрос

Комментируя ситуацию вокруг университета, венгерское руководство не раз затрагивало вопрос миграционной политики Евросоюза. Казалось бы, какая связь между университетом Сороса и иммигрантами? Однако связь прямая. Еще в 2015 году в разгар сирийского конфликта венгерский премьер распорядился построить на границе с Сербией забор, призванный преградить путь беженцам. В дальнейшем Венгрия шла только по пути ужесточения мер в отношении мигрантов, фактически полностью перекрыв для них свои границы.

Желающих попасть в Венгрию беженцев размещали в приграничных жилищах, сконструированных из железных контейнеров. Как показал опыт, венгерские власти фактически никогда не выносили одобрительных решений на допуск беженцев в свою страну. Поэтому люди предпочитали уезжать в другие страны Европы через австрийскую границу, зачастую так и не дождавшись решения венгерских властей.

В сложившейся ситуации Джордж Сорос выступал с резкой критикой миграционной политики Орбана; называл подобные меры жестокими и нарушающими права человека. Миллиардер не ограничивался только словами. Его фонд «Открытое общество» и по сей день финансирует организации, оказывающие юридическую и гуманитарную помощь беженцам.

Борьба с внешним врагом

Чуть более 10 лет назад Венгрия была страной-еврооптимистом. В 2004 году случилось долгожданное присоединение к ЕС. Но как это часто бывает, после расширения новые члены сталкиваются с рядом проблем. Обещанной манны небесной не случилось. На рынки хлынули товары из Франции и Германии, национальные производители оказались неконкурентоспособными, росла безработица и инфляция. В поисках работы люди уезжали в западном направлении. Восточная Европа становилась донором рабочей силы для своих индустриально развитых соседей.

Особенно серьезно от интеграции в ЕС пострадало сельское хозяйство. Если еще десятилетие назад страна обладала мощным аграрным сектором, то на сегодняшний день сельскохозяйственное производство сократилось в 9 раз. Это привело к массовым банкротствам среди фермеров. Всему виной дешевые товары из ЕС и единая сельскохозяйственная политика. Уже через 6 лет после вступления в ЕС к власти в Венгрии пришла коалиция евроскептиков. Сегодня Венгрия стала самой правой страной Европы: из 199 членов парламента 156 являются представителями правых сил.

Несмотря на членство в ЕС, Венгрия – страна-евроскептик. Незадолго до атаки на университет Сороса правительство Виктора Орбана распространило по стране анкету с говорящим названием «Остановим Брюссель!». По словам правительства, опросник носил характер так называемой «национальной консультации». Вопросы анкеты затрагивали миграционную и экономическую политику ЕС, а также спрашивали граждан об их отношении к деятельности иностранных НКО на территории страны. При этом опросник носил явно тенденциозный характер: в анкете напрямую заявлялось, что иностранные организации вмешиваются во внутренние дела государства и осуществляют «рискованную для национальных интересов» деятельность.

Как мы видим, и здесь деятельность НКО и вопросы миграционной политики связываются воедино. Еще пару лет назад проблема иммиграции практически не затрагивалась в политических программах правящих сил. Всех больше заботила цыганская проблема или же экономический кризис. Всё потому, что проблема иммиграции долгое время обходила Восточную Европу стороной. В отличие от Франции или Британии, у восточно-европейских стран никогда не было колоний. Да и в экономическом плане они гораздо менее привлекательны для выходцев из стран третьего мира. Однако сирийский конфликт и последовавшая за ним волна беженцев сместили акценты в идеологии правящих сил.

Одновременно руководство Венгрии стало все чаще высказывать свои симпатии к России и Турции. На международном уровне Орбан выступает за отмену антироссийских санкций и за более тесное сотрудничество с РФ. 

Обывателю перемена внешнеполитического курса покажется спонтанной. Однако проект интеграции на Восток уже давно зрел в политических кругах Венгрии. Правда, главным идеологом этого проекта был не премьер Орбан, а его коллега по коалиции – крайне правый Габор Вона. Известен Вона не только своими ксенофобскими высказываниями в адрес цыган, но и симпатиями к восточным соседям. Времена изменились, и теперь подобная политическая линия уже стала в Венгрии мейнстримом.

Туранизм

Изменения во внешнеполитической ориентации Венгрии имеет под собой устойчивую идеологическую основу в виде теории «туранизма». Обобщенно туранизм отстаивает идею о туранском (или тюркском) происхождении венгерского народа.  И соответственно, опровергает общепринятое представление о принадлежности Венгрии к финно-угорской  семье (родстве венгров с эстонским и финским народами).

Как известно, что-то новое – это всегда хорошо забытое старое. Идея о туранском происхождении была популярна в Венгрии еще в XIX веке. Уже тогда высшие слои общества начали использовать туранизм, как идеологию, призванную противостоять западничеству. К тому же версия о финно-угорском происхождении была невыгодна с точки зрения национального величия: подрывала идею о связи венгров с гуннами и их величественными завоеваниями. Исторически теория легла в основу венгерского национализма и стала служить альтернативой прозападному развитию Венгрии.

Именно в Венгрии прошел третий курултай тюркских народов

В 1869 году венгерский востоковед Арминий Вамбери опубликовал статью, в которой доказывал, что венгерский язык близок к тюркским языкам. Его статья спровоцировала ожесточенные научные и политические дебаты, которые в академических кругах прозвали тюркско-угорской войной.

В результате долгих дискуссий в ХIХ веке победили сторонники финно-угорской теории. Однако споры об истоках венгерского народа и венгерского языка продолжаются и по сей день.

На современном этапе о принадлежности Венгрии к тюркской культуре одним из первых заговорил все тот же Габор Вона. Его партия открыто поддерживает идею о выходе Венгрии из Европейского Союза и создания нового Туранского альянса со странами Центральной Азии. Судя по последним событиям, венгерский премьер Виктор Орбан также начинает с симпатией относиться к этим идеям.

Так называемый «разворот на Восток» объясняется тем, что в сфере мировой политики Венгрия весьма одинока. Поэтому руководство страны вынуждено искать новые дружественные союзы.

Габор Вона на этот счет рассуждает следующим образом: «У нас нет союзников. И никому не стоит думать, что попытка втянуть Венгрию в НАТО и ЕС как-то облегчит для нас боль изоляции».

Популярность туранской идеи напрямую связана с ростом европессимизма. Туранизм стал для Венгрии альтернативой евроатлантизму и европейской интеграции. Есть и психологический момент: в условиях экономического упадка народу гораздо приятнее чувствовать себя потомками предводителя гуннов Аттилы, нежели признать себя культурными родственниками слабых финнов или эстонцев.

Итак…

Все эти события и тенденции наглядно демонстрируют: несмотря на показное единство, в Европе уже давно назрел раскол между сторонниками и противниками открытого общества. Первые выступают за либеральные преобразования, мультикультурализм, принятие беженцев, свободу перемещений. Вторые строят заборы на своих границах и все чаще заявляют о необходимости сохранять свою национальную идентичность и традиции.

Поэтому попытки закрыть университет CEU или же конфликт Орбана и Сороса из-за беженцев – это лишь эпизоды, которые наглядно свидетельствуют о существовании в Европе двух непримиримых позиций. Несмотря на объединение де-юре, де-факто Европа так и осталась разделена. Железный занавес ушел в прошлое, но последствия жизни врозь некуда не делись. Развиваясь в рамках коммунистической системы, Восточная Европа осталась более консервативной и оказалась неспособна в одночасье воспринять либеральные изменения.

Если Западная Европа сама участвовала в постепенном создании либеральных ценностей, то Европа Восточная вынуждена была резко столкнуться с готовым идеологическим багажом. Со всеми его плюсами и минусами. И несмотря на это, (а во многом и благодаря им), все уловки Евросоюза в виде «интеграции разных скоростей», Европа так и осталась поделена на «передовой центр» и «отсталую периферию».