Мечта армянки: «Взглянуть бы разок на Баку…» Арега вернулась через 30 лет

Чингиз Гусейноглу

Возможно ли такое? Отрицательный ответ на этот вопрос фактически опровергает существование самого загадочного человеческого чувства, называемого любовью, и вдохновленные ею легенды, сказания, романы и поэмы. Неужто враки все это – любовь и пр., выдумки поэтов и писателей? Положительный же ответ угрожает гневом едва ли ни всех азербайджанцев и армян, по крайней мере тех, кто проживает в своих республиках. Я не готов сказать ни “да”, ни “нет”. Я просто приглашаю тебя, читатель, поразмышлять над историей, приключившейся днями в Баку, точнее, на острове Пираллахи, на котором, как и в давние времена, когда он назывался островом им. Артема продолжают жить люди разных национальностей, хотя, правда и то, что многих коренных артемовцев время безжалостно разбросало по земле бывшей советской…

Арега вернулась!

Это весть разнеслась по поселкам – Новому и Старому, по Первомайскому и нельзя сказать, что новость воспринята была вроде как сенсация.

- Приехала навестить могилу бабушки, вырастившей меня и, к сожалению, покинувшей мир в смутные 90-е.

И еще Арега мечтала взглянуть на свой любимый остров, перекинуться словом с соседями, обзвонить подруг и, страсть как хотелось, пройтись по «Торговой»…  По счастью погода стояла весенняя, много было солнца и пахло, как в прежние времена соленой каспийской волной.

- Такой напоенный морем воздух только здесь.

Раньше она сказала бы - «Только у нас в Баку!»… Раньше подружки накрыли бы стол и устроили вместе с ней вечер воспоминаний. А как быть сейчас? Что люди подумают…

Раньше она забежала бы на родной завод, по вечерам допоздна гуляла бы по бакинскому бульвару. Сейчас это, пожалуй, рискованно. Мало ли что... Баку вроде бы прежний, но она, Арега, уже, пожалуй, чужая. Хотя вины ее личной в том - ни капельки.

Бывшая бакинка избегала в разговорах этой щекотливой темы, подружки тоже деликатно расспрашивали исключительно о ее новом житье. Легко сказать – новом. Она в Москве уже почти тридцать лет. Вроде бы стала россиянкой, да как была, так и осталась «артемовской»… Нашла несколько минут, чтобы взглянуть на родную школу. Не обошлось без слез… Многих учителей уж давно нет, а новые… Поймут ли?

Разумеется, нет, не поймут. И кто их осудит за это? Ведь Армения так ничего и не поняла из произошедшего. Как претендовала на земли азербайджанские, так и продолжает считать их своими. И она – эта стена отчуждения - возведена исключительно стараниями армянства, жертвами которого стали и тысячи его соотечественников.

Где он, второй Баку? Нет его…

Невольно припоминаются встречи и разговоры с другим бакинцем, моим соседом по дому, приятелем по Баку, а затем и Москве, куда его забросили события, к которым он никакого отношения не имел и зачинщиков которых он проклинал до последнего дня своей жизни.

«Мне тут, в Москве, хорошо – приличная работа, высокая зарплата, уважение. Но это не мой город. Нет второго Баку и не может его быть для меня. Сюда, в Москву, перебрался ученый Аванесов. А паренек с Парапета остался там, на Кривой…»

На том мы и расстались, а спустя несколько дней я узнал, что Cаши не стало.

«И чего он все переживал, мучился. Мог бы жить, как и тысячи других армян…»

В том-то и дело, что он, выросший в самом центре Баку, не мог жить и думать так, как тысячи его соплеменников из Армении. Потому и покинул этот мир, как, между прочим, тысячи других…

армяно-азербайджанская семья в Баку

* * *

… Поднявшись по трапу, Арега прощально оглянулась. Внизу блестел стеклами бакинский аэровокзал. Вот и состоялось свидание с родным городом, которого она ждала долгие тридцать лет. Нет, ее так никто и не попытался убить, ударить или оскорбить, как пророчили многие в Москве. Ее замляки, бакинцы, остались такими же гостеприимными и незлобивыми, какими она их знала с детства. А ведь сколько им пришлось пережить из-за тех, кто решил отвоевать Нагорный Карабах и сделать его армянским. Только ей уже никогда не жить с островитянами, как это удалось Лизе Мануковой, ее соседке и школьной подруге. Когда в 90-м ее окружила толпа, поливая грязными ругательствами, Лиза опустилась на колени и просто сказала: “Здесь моя семья, дети, муж, он воюет за нас в Карабахе, мы любим друг друга – дайте мне возможность остаться жить и вы убедитесь, что не ошиблись”. 

"Потребовали бы разъярённые люди - иди в Карабах и воюй со своими армянами, она бы не раздумывая согласилась", - подумалось не без злости Ареге, уже опустившейся в кресло. “Поэтому она живет вполне благополучно там, где родилась, где похоронены ее мать, отец, родичи. А я на чужбине. Москва – великий город, но она не стала мне родиной и никогда не станет. Так что не надо хвастать на каждом шагу: “Что ни говори, а Москва – это Москва!” Она думала о том, что отныне обречена вместе с остальными бывшими бакинцами искать новую жизнь где-то в холодных, заснеженных просторах российского севера, к которому никак не может привыкнуть ни она, ни ее дети. Таков, что ни говори, их общий удел: пополнять толпы единоверцев, которые исстари кочуют по Земле в поисках пристанища. А ведь если быть честным с собой до конца, то это не судьба, это - осознанный армянский выбор. Подсчитал ли кто, скольким армянам пришлось лишиться родных жилищ только потому, что их карабахские сородичи объявили Карабах исконно армянской землей?

Сюда, в Баку, предки Ареги перебрались где-то в начале прошлого века. И прожили б еще век и больше, если б просто помнили об этом...

Она покинула некогда родной Баку, предоставив возможность судачить знакомым, соседям, да что и говорить, – бывшим подругам о своем неожиданном возвращении. Одни говорят, мол, приезжала на разведку – есть ли шанс вернуться? Другие уверены, что тогда, в 90-м, Арега в впопыхах забыла что-то дорогое, семейное. Вот и заехала. Третьи убеждены: любовь. И вспоминают о пареньке, который убежал в Карабах воевать с армянами, да так и не вернулся… Много чего говорят люди. Но лучше всех сказал незадолго до своей смерти Саша Аванесов: “В Москве хорошо, но это не мой город. Мой город – Баку, там, где я родился. Нет второго Баку и не может его быть для меня…”