Торг не состоялся: Япония снова претендует на Курильские острова актуальный комментарий
МИД Японии представил новую версию ежегодного доклада «Синяя книга по дипломатии», в котором зафиксированы претензии страны на Южные Курилы.
В докладе говорится, что острова, которые в Токио называют «северными территориями», «находятся под суверенитетом Японии». Примечательно, что такой формулировки не содержалось в прошлогодней версии доклада - на фоне японских надежд на выход из тупика в территориальном споре с Россией.
А надежды эти были немалыми. Начиная с 2019 года Япония предлагала свою редакцию компромисса: заключение мирного договора с условием возвращения в той или иной форме двух из спорных географических объектов – Шикотана и островов Хабомаи. И, как категорично утверждают очень хорошо информированные источники в российской и японской столицах, переговоры продвинулись.
Вплоть до того, что Москва и Токио уже были готовы подписать соглашение о «совместном управлении территориями» - механизме, странном, никогда ранее не виданном, но свидетельствующем, что российские острова де-факто станут японскими.
А на упреки внутри страны в «половинчатости» этого соглашения Синдзо Абэ в очередной раз заявил, что «суверенитет Японии распространяется на четыре северных острова (так в Японии называют российские Южные Курилы). В этом наша позиция неизменна. Заявления о каком-либо отходе от нашей базисной позиции на этот счет не соответствуют действительности».
Словом, примерно до конца 2019 года «японская партия» развивалась для Москвы весьма благоприятно. Вплоть до того, что была даже создана пусть отчасти и неофициальная, но наделенная серьезными полномочиями управляющая структура, «Координационный комитет», который и должен был вырабатывать совместные механизмы управления.
Не говоря уже о том, что лично глава Роснефти Игорь Сечин собирался в начале нынешнего года лететь в Японию, договариваться об объемах инвестиций, которые получит Москва в обмен на постепенную уступку островов.
Но внезапно что-то пошло не так, и период «мягкого партнерства» Москвы и Токио подошел к завершению, не дойдя до пика буквально нескольких шагов, трех-четырех подписей в двусторонних документах. Ставка на Абэ и Токио утратила для Кремля свою актуальность.
Не вызывает сомнений, что «японский проект», идеологами которого считают Антона Вайно, руководителя администрации российского президента, и его первого зама – Сергея Кириенко, задумывался как инструмент прорыва изоляции России после возвращения ею Крыма.
В обмен на постепенный переход под его юрисдикцию двух островов Токио, «тяжеловес» на международной арене, мог помочь Москве выйти из этой самой международной изоляции и смягчить введенный против нее санкционный режим. Ну а кроме того, Япония могла бы стать модератором в диалоге Кремля с Западом и Соединенными Штатами с целью проведения «новой перезагрузки отношений».
Не менее важным было и то, что идеологи проекта, «японская партия» в российском руководстве, хотели таким образом несколько диверсифицировать сотрудничество с Пекином, перекос в сторону которого они считают для российской внешней политики, а также экономики не слишком приемлемым.
К чему, необходимо заметить, у них было достаточно и оснований, и веских аргументов в продвижении своей позиции перед президентом Владимиром Путиным, у которого к этому времени к Пекину и лично товарищу Си тоже накопились вопросы в отношении принципа, который исповедует руководство КНР в российско-китайских отношениях: «в политике – горячо, в экономике холодно».
Проще говоря, Кремль, попав под санкции США и ЕС, не получил от Пекина той экономической и финансовой поддержки, на которую рассчитывал. Более того, уже к 2017 году «российский маршрут» инициативы «Пояс и Путь» вообще исчез из политического лексикона китайских официальных лиц.
Поэтому поворот в сторону Токио российского руководства был вполне объясним со всех точек зрения – но никто не ожидал, что он столкнется с ожесточенным внешним сопротивлением и вполне объективным препятствием.
«Русский вопрос» и все с ним связанное Дональд Трамп отдал на откуп ведомству Помпео и демократам в Конгрессе. Для него он не слишком важен, а потому почему бы не ублажить оппонентов в Вашингтоне. И уж они-то постарались использовать инструменты для того, чтобы не дать России реализовать свой «японский проект».
Изрядно помешал этому и Пекин, всякий раз болезненно и нервно реагировавший на любые попытки Токио и Москвы договориться. К тому же, везде, где это было возможно, китайские дипломаты ставили японцам подножки при любой их попытке активизироваться в «русском вопросе», то есть в переговорах по островам.
Но главной причиной было, пожалуй, даже не это сопротивление извне, а то обстоятельство, что японцы не смогли предложить России такой объем экономического пакета, который мог бы заменить ему «китайский сырьевой пакет» при решении столь деликатного и чреватого осложнениями вопроса как территориальный.
В итоге «японский проект» в Кремле отложен и приостановлен. Но «отложен» здесь – ключевое слово, то есть он может в любой момент возобновиться, во всяком случае, в Токио, да и кое-кто в Москве очень на это рассчитывают.
Во всяком случае, государственный интерес Японии к решению территориального спора через предоставление Москве большого инвестиционного пакета на максимально выгодных условиях сохраняется.