Евгений Крутиков: «Виноватыми в представлении многих армян остались русские» Другая Россия о другой Армении

Отдел информации

«Вице-премьеры трех стран – Армении, Азербайджана и России – провели очередное заседание рабочей группы по урегулированию в Карабахе. Такому урегулированию, которое обесценивает для Армении все эти тридцать лет…

Армяне приняли декларацию о независимости в августе 1990 года – первыми в СССР, если не считать прибалтов. И именно они были в авангарде развала Союза, если говорить об инициативе снизу: пока латыши, литовцы и эстонцы выжидали, армяне открыто требовали независимости. До поры до времени прибалтам с их боязнью Центра даже не снилось то, что творилось в Ереване.

Главным стимулом для всего происходившего был Карабах. Ничто, кроме Карабаха, армян тогда не волновало. Союзное руководство не могло однозначно занять сторону Еревана в этом конфликте, и Ереван рванулся к выходу. Впоследствии удивительная военная победа легитимизировала задним числом все – от социальной катастрофы до массовой эмиграции. Все прямые последствия торопливо обретенной независимости», - пишет в своей статье для российского издания «Взгляд» известный российский обозреватель Евгений Крутиков.

Евгений Крутиков

Отметим, что Е.Крутиков являлся помощником премьер-министра Южной Осетии, работал в газете «Известия».

По мнению Е.Крутикова, после сотен лет унижений и убийств армянский народ получил нечто актуальное, чем можно гордиться: «Неожиданный триумф выводил их родину из состояния стагнирующей, не имеющей выхода к стратегическим путям развития страны, в число мировых игроков. Минский процесс по Карабаху превращал Ереван в столицу, с которой должны были считаться мировые державы-посредники – Россия, США и Франция. Новый конфликт на Южном Кавказе не был нужен никому из них.

Из-за Карабаха забылись диссиденты, боровшиеся за независимую Армению в советские времена. И слава Богу, что забылись – многие были откровенно невменяемыми персонажами, а некоторые даже взрывали бомбы в московском метро. Вместо них героями стали карабахцы. Более того, именно они в дальнейшем возглавили страну, попутно переругавшись между собой».

Автор отмечает конструктивную роль первого президента Левона Тер-Петросяна, который предлагал пойти на уступки Азербайджану и обменять некоторые территории. Именно за эти предложения его и снесли карабахские ветераны, не дав досидеть даже до половины второго срока.

Но автор констатирует последствия пагубной политики карабахского клана, захватившего власть в Ереване: «Тотальное доминирование карабахцев доходило до крайностей. Например, те, кто штурмовал Шушу по отвесной скале со стороны старого рынка, затем получили хлебные должности в Ереване типа директора рынка – просто за то, что они герои. Это нормально для любой военизированной общины, но странно для страны с претензиями на нормальную экономику и цивилизованный политический процесс.

Нормально не получилось – с 1991 года Армению покинули почти миллион человек при общей численности населения в том же 1991 году в три с половиной миллиона. Уехавших можно понять. Кто вспомнит – тот вздрогнет: как из каждого окна в Ереване дымились трубы печурок, а к каждой автозаправке выстраивались очереди с классическим вопросом: «А бензин чка?» («нету?»). Ответ «чка» не устраивал. Следовал второй классический вопрос: «Ваапще чка?» Да, нету. Весь ушел на танки в Карабах».

Армения больше всего хотела независимости, но меньше всего была готова к ней

Крутиков выражает убежденность, что Армения стремилась к независимости больше всех, но была подготовлена к ней меньше многих: «Она вошла в нее в ходе войны, вскоре после землетрясения в Спитаке, практически на нуле своих экономических возможностей, а возглавили ее люди, не имевшие никакого опыта государственного управления. Относительная стабилизация в 2000-х: дорогие машины и очереди в рестораны Еревана сейчас не должны вводить в заблуждение. Независимость Армении никогда не была вопросом экономики. Это был вопрос выживания. Теперь, через тридцать лет, через жизнь целого поколения, приходится все начинать сначала. То, что в начале 1990-х годов считалось главным достижением независимости, превратилось в пыль.

Снобизм армянского общества, охвативший его после победы в первой войне, долгое время держал на плаву странные представления армянских политиков о том, что в рамках Минского процесса или каких-то иных переговоров можно будет зафиксировать результаты случайной военной победы, а если вдруг не получится – одержать новую. Шушу сами взяли, Агдам сами взяли, и Баку тоже сами возьмем. Если русские хотят помогать – пусть помогают, но в общем-то мы и без них разберемся – диаспора поможет. Такая была логика. А потом дети тех, кто провозглашал независимость, погибали под Гадрутом под ударами турецких беспилотников, даже не успев понять, откуда исходит угроза. Неожиданно выяснилось, что все трагедии и лишения 1990-х годов напрасны. То, ради чего боролись – за независимость, оставлено с позором. А виноватыми, в представлении многих, остались русские. Которым тридцать лет объясняли про «сами справимся».

То, ради чего боролись – за независимость, оставлено с позором

Главный вывод Крутикова: «Расчет на спюрк (диаспору) не сработал. Балансирование между несколькими точками силы на Южном Кавказе тоже себя не оправдало: быстро выяснилось, что у США нет особых интересов в этом регионе, Франция занята другими делами, а вот у Турции, напротив, опасно много энтузиазма.

К тому моменту целое поколение армян выросло на ощущении безопасности. Не с точки зрения экономики или социального обустройства – за этим ехали в Россию – а в буквальном смысле на ощущении безопасности за счет «коридоров обороны» в Карабахе. 44 дня прошлого года эту иллюзию разрушили, само понятие безопасности – основополагающее для Армении – растворилось. А без ощущения безопасности во враждебном окружении любой независимости грош цена.

Да, тридцать лет прошли зря. Настало время понять, что смысл в чем-то большем, а равно – признать свои ошибки и наконец-то избавиться от снобизма. Государствообразующая позиция Армении «Карабах – это все» не была обеспечена реалистичным представлением о своем месте в мире. Но это не значит, что у Армении нет будущего – просто его предстоит придумать заново».