Россия осталась с голым тылом продолжение главной темы

Айдын Керимов, автор haqqin.az

Россия применила вето в Совете Безопасности ООН по проекту резолюции США с осуждением «референдумов». Воздержались от голосования по резолюции Китай, Бразилия, Индия и Габон.

Здесь важно именно это слово – «воздержались». То есть не выступили против содержания резолюции, а предпочли уклониться от высказывания своей позиции. И это весьма многозначительное поведение тех стран, которые Москва, не спросив их мнения, отчего-то зачисляла в свои стратегические партнеры.

Китай воздержался... от России

Ситуация для Кремля складывается еще хуже, чем в 2014 году, когда осуществлялась аннексия Крыма. Тогда администрации российского президента пришлось даже запускать через пропагандистов специальный термин – «государства, признавшие Крым российским де-факто». И в этот список включали, опять же, не спросив мнения, тех, кто хотя бы резко не критиковал Москву за ее действия. Бурунди там, Камбоджу, Эритрею, Каморские острова и Зимбабве.

В список попали даже Китай, Казахстан и Узбекистан, которые никогда этой аннексии не признавали. Но когда такие мелочи становились препятствием для российской пропаганды? Не присоединились к западным санкциям, не выступили с осуждением – добро пожаловать в список «признавших аннексию де-факто». А потом пропагандистская обслуга Кремля истерично кричала о том, что большая часть мира за возвращение Крыма в родную гавань.

И друг Моди прошел мимо

Проблема России в том, что она давно уже выстроила комфортную для себя виртуальную реальность. Правдивые доклады о действительном положении дел до Кремля просто не доходят, отсекаясь окружением еще на дальних подступах. Отсюда и полное непонимание текущей реальности, и железобетонная убежденность в собственной правоте, которую якобы поддерживает все «прогрессивное человечество».

А потому российская пропаганда фонтанирует идеями, которые были актуальны полвека назад – о колониализме, о гегемонии Запада и всем прочем, совершенно не понимая, что мир с момента первой встречи Брежнева с Картером кардинальным образом изменился. И на замшелые идеи Кремля реагировать отказывается категорически.

Круг тех, кто согласится на его аннексию, остается крайне узким. Та же Северная Корея, та же Венесуэла, Сирия и, возможно, Никарагуа с Мьянмой. На Турцию, Индию и Иран, равно как на центральноазиатских партнеров, Кремлю надеяться не приходится. Даже Беларусь и Коморские острова будут до упора торговаться о «цене вопроса», то есть о том, сколько денег Москва сможет им заплатить за то, чтобы они там что-то пророссийское изобразят в ООН.

Мир стал другим... Времена поцелуев Брежнева с Картером остались в истории

Российская внешняя политика, в гениальности которой так долго почтенную публику убеждали симоньяны, скабеевы, кисилевы и соловьевы, пустила пузыри и удобно улеглась на дно вслед за «Северными потоками». Впрочем, в России сейчас все утонувший «Северный поток», чего не коснись. Двуглавый российский орел, этот странный мутант, окончательно заработал себе косоглазие и хроническое раздвоение личности, впав в маразм, а потому не способен внятно отвечать на вызовы современности. Да что там вызовы, когда он и реальность-то воспринимает с трудом.

Но та часть, которая расположена у него между шеей и филеем, остается достаточно широкой. Именно туда и «всаживают ножи» те, кого Москва считала своими партнерами: Казахстан, Узбекистан, Китай, Индия, Турция и Сербия. В Кремле всерьез думали, что достаточно сказать что-то виртуально антизападное, антиглобалистское и антиколониальное – как весь мир побежит под российский зонтик.

Но реальность оказалась более суровой и требовательной. Сегодня мало говорить «анти»  сегодня надо предлагать альтернативную, ведущую к процветанию, целостную и комфортную картину мира. Чего Кремль, как бы он там не пыжился, предложить не может. Бредни Дугина и мешанина мыслей Кремля – не в счет. А, следовательно, Москва не может иметь стратегических партнеров. У авантюрной политики не может быть друзей, она токсична по определению. Поэтому в пропасть сегодняшняя Россия будет катиться в гордом одиночестве.