Дерзкий...

"Чего такой дерзкий?". С этой фразы когда-то принято было начинать драки. Сейчас она приходит на язык при ознакомлении с предложениями Владимира Путина о немедленном прекращении огня и заключении мира.

Когда в начале января 2022 года Россия устами заместителя министра иностранных дел Сергея Рябкова заявила, что «НАТО надо собирать манатки и отправляться на рубежи 1997 года», многие удивились такой наглости и не на шутку встревожились. Какие козыри есть у Кремля, чтобы переходить на разговор с Западом с позиции презрительного превосходства?

Теперь, задним числом уже понятно, на чем основывалась самоуверенность Кремля: российский президент уже видел себя принимающим парад Победы на Крещатике в Киеве. Недовольный нарушением международного правопорядка Запад ткнули бы мордой в тотальную зависимость Европы от российских углеводородов, и тот бы униженно приполз договариваться о новом мироустройстве. Против лома нет приема, и хозяин Кремля готов был демонстрировать изнеженным и боящимся своей тени лидерам демократического мира дерзкую решительность этим ломом орудовать. На словах обвиняя Вашингтон и его союзников в коварстве и агрессивности, Путин на самом деле презирал их за трусость и нежелание драться «кость в кость».

Сейчас уже всем очевидно, что расчеты на слабость Запада имели под собой основания. Понадобилось немалое время, чтобы страны, которые номинально многократно превосходят Россию в военном и экономическом отношении, включились в процесс противостояния агрессору более-менее системно, и то не без сбоев, если вспомнить полугодовую паузу с американской помощью Украине.

И все, чего Путин действительно добился за два с половиной года войны, так это беспрецедентного сплочения и мобилизации Запада в целом и НАТО в частности, то есть наглядного преодоления той самой слабости, игра на которой должна была принести впечатляющий результат и утвердить в очередной раз геополитическое величие России.

С чего вдруг сейчас Владимир Путин заговорил на языке ультиматума, потребовав в обмен на немедленный мир снятия с России всех санкций, приращения ее территориями, на которые даже не ставала нога российского солдата, безблокового статуса Украины и чего-то там еще? Нынче-то у него какие козыри, тем более в контексте побитых предыдущих?

С чего бы Западу, зарядившему сотни миллиардов долларов и евро на перевооружение и военную поддержку Украины, беспрецедентно укрепившему восточный фланг НАТО, в том числе за счет присоединения Швеции и Финляндии, обложившему Россию вдоль и поперек санкциями, махнуть на все эти усилия рукой и броситься уговаривать Киев пойти на унизительные уступки агрессору?

А какие грандиозные победы недавно случились, которые позволяют Путину занять позу триумфатора? Неужели взятие Очеретино? «Как?! – воскликнули в мировых столицах. – Того самого Очеретино?!».

Откровенно говоря, российский лидер, ставящий ультимативные условия, своим заявлением лишь подтверждает тезис Зеленского, что является недоговороспособным и руконеподаваемым. Часть экспертов отмечает, что в глупом положении оказался Пекин, который с подачи Москвы рассказывал, что невозможен форум мира без России, и отговаривал ряд стран, на которые у него есть особое влияние, от участия в швейцарском саммите.

Но теперь, когда Путин открытым текстом отказался от мира, выдавая ультиматум за предложение мира, да еще и обусловил прекращение огня отторжением украинских территорий, при том, что Китай всюду подчеркивает свою приверженность принципу территориальной целостности, председатель Си не может не чувствовать себя обманутым и использованным. Как пишет политолог Григорий Голосов: «На обыденном языке применительно к китайцам это называется «подстава». А они на такие вещи сразу не реагируют, не их стиль, но и не прощают».

В общем, насколько дерзко заявление Путина выглядело в глазах самого Кремля, настолько ярко оно выдавало неадекватность, в которую он загнал Россию. Но кто же ему об этом скажет из своих? А чужих он давно не слушает. Дерзкий.