Избранный президент Ирана Масуд Пезешкиан пообещал продолжать поддерживать ливанскую «Хезболлу» и другие группировки «сопротивления» в регионе.
Быстрый ответ тем, кто рассчитывал на изменения внешней политики Ирана после выборов, дал на днях сам Масуд Пезешкиан. Причем высказавшись о политике Тегерана сразу на нескольких направлениях.
Во-первых, «подготовка документов по соглашению о всеобъемлющем сотрудничестве между Ираном и Россией завершена, мы готовы подписать его на полях саммита БРИКС в России», - заявил он, добавив: «Мы придаем большое значение отношениям с Россией, нашим другом и соседом, и, несомненно, будем эти отношения укреплять».
Во-вторых, он пообещал продолжать поддерживать ливанскую «Хезболлу» и другие группировки «сопротивления» в регионе в письме, адресованном Хасану Насралле.
И, наконец, в-третьих: «Исламская Республика Иран всегда поддерживала сопротивление народа региона против незаконного сионистского режима. Поддержка сопротивления уходит корнями в фундаментальную политику Исламской Республики Иран, идеалы покойного имама Хомейни и руководство верховного лидера, и будет продолжаться с новой силой».
Джавад Зариф, претендовавший на пост «серого кардинала» при новом президенте-реформисте, может распрощаться со своими планами, и уведомить своих американских друзей, которым уже сделал многообещающие намеки, что все откладывается на неопределенный срок.
Да те, в общем-то, сами не питают никаких иллюзий по поводу «реформаторства» Пезешкиана. «У нас нет никаких ожиданий, что эти выборы приведут к фундаментальным изменениям в направлении Ирана или его политике. В конце концов, не президент имеет последнее слово в отношении будущего политики Ирана. Это верховный лидер», — заявил журналистам пресс-секретарь Госдепартамента Мэтью Миллер.
А отвечая на вопрос о том, готовы ли США возобновить ядерные переговоры с Тегераном, пресс-секретарь Совета национальной безопасности Белого дома Джон Кирби коротко ответил: «Нет».
Пессимизм американцев вполне понятен и объясним. Их ставка на иранских реформистов полностью провалилась. И то, что они сейчас говорят, слово в слово повторяет заявления консервативного лагеря, представителя которых они вроде как на минувших выборах «победили».
Позволить эту победу для Али Хаменеи было непростым решением, содержащим в себе определенные опасности – но, как в конце концов оказалось, масштаб этих опасностей оказался преувеличен. Нынешние реформисты в Иране говорят теми же словами, которыми бы говорили Галибаф и Джалили, сумей они победить на выборах.
Кто-то возразит, что Пезешкиан вынужден говорить именно так, чтобы показать, что не представляет опасности для консервативных элит, а вот дальше, когда раздышится и будет чувствовать себя увереннее, он им покажет. Верится в это с трудом. Новый иранский президент не производит впечатления политического бойца. К тому же в его личном опыте нет значимых конфликтов с системой.
А нравы в Тегеране просты: если ты что-то уже сказал, то дальше твои политические противники будут продавливать на повторение сказанного. «Несказанное слово – твой раб. Сказанное – твой господин», как гласит персидская пословица.
И ладно, всем понятно, что согласно политической традиции, иранские президенты редко допускаются до внешнеполитических вопросов, это – прерогатива канцелярии верховного лидера. Но тут есть вот какой интересный момент – социально-экономический кризис в Иране во многом обусловлен тем, что региональная «Ось сопротивления» как заправский упырь сосет деньги из иранского бюджета.
И никакие серьезные реформы невозможны без сокращения этих расходов. Как невозможны без смягчения санкционного режима. А для этого нужны мирные инициативы Тегерана на внешнеполитической арене. И не декоративные, как в случае соглашения о нормализации отношений с Саудовской Аравией, а вполне конкретные, реальные, с системой гарантий. А пока этого нет, Пезешкиана можно хоть сто раз реформистом назвать, иранскому народу от этого в социально-экономическом плане проще не станет.
