Трамп пойдет на Тегеран
До реального доступа к рычагам власти после избрания у Дональда Трампа еще достаточно долгий путь. В январе инаугурация, потом нужно сформировать команду и утвердить ее в Конгрессе, а потом необходимо время, чтобы они приняли дела у предшественников и хоть немного вошли в курс.
Иными словами, раньше конца февраля – начала марта 2025 года важных решений, вероятно, ожидать не стоит. Но в первом, черновом наброске, некоторые дорожные маркеры уже очевидны. И в Иране этот «запах жареного» почувствовали одними из первых.
Буквально пару дней назад Тегеран объявил о наращивании добычи нефти примерно на 250 тысяч баррелей в сутки – а сразу после известия о победе Трампа местный риал упал до рекордного уровня в истории, и со вчерашнего дня на официальном рынке один доллар в Иране торгуется на уровне 703 тысячи риалов, примерно на 25% дороже, чем за неделю до этого.
Эти два, казалось бы, разных события тесно связаны между собой. Успеть в оставшиеся месяцы продать на рынке максимально возможное количество нефти, поскольку Трамп твердо намерен «затянуть Ирану гайки» в этом вопросе – ожидание того, что экономические санкции против Тегерана при нем неизбежно ужесточатся.
И на этом список неприятных моментов в «иранском кейсе» 47-го американского президента не исчерпывается. У старого нового хозяина Белого дома немало претензий к Байдену именно по вопросам внешней политики, в том числе по иранскому направлению.
По его мнению, именно попустительство Байдена привело к тому, что Иран продолжает продажу нефти, в масштабах, которые с одной стороны, позволяют ему продолжать свои ракетную и ядерную программы, а с другой – обильно финансировать его «Ось сопротивления» в регионе, от Йемена до Ливана, от Ирака до Сирии. Что, в общем-то, достаточно справедливо, поскольку только «Хезболле» Иран ежегодно отправляет около 700 миллионов долларов, вырученных от продажи нефти в обход санкций.
Как справедливо и то, что вся политика по Ирану при Байдене строилась и строится на «договорняках»: не делайте вот так-то и мы вам позволим то-то. Или по крайней мере не будем обращать на что-то внимание. И каков итог? Тегеран считает: если американцы с ним пытаются договариваться – значит, они слабы.
Для Трампа политика «договорняков» неприемлема. Ни как для политика, ни как для бизнесмена – особенно если речь идет о переговорах с заведомо слабым партнером, а Иран в его глазах именно такой партнер. Жесткое давление, ультимативная переговорная позиция «или-или» - именно таким будет его общение с Тегераном. А кроме того, жесткий отпор агрессивным действиям йеменских хуситов и столь же жесткое противодействие иранскому влиянию в Сирии и Ираке.
Причем в этом ему есть на кого опереться. Монархии Персидского залива, в первую очередь саудиты, Эмираты, и конечно же, Израиль, с энтузиазмом поддержат его инициативы в этом направлении. При необходимости создав для этого региональный блок на базе Авраамовых соглашений. Собственно, в первый президентский срок Трампа так и планировалось, но приход к власти демократов смешал эти планы.
Теперь история предоставила Трампу второй шанс реализовать свое видение Ближнего Востока, что, согласитесь, бывает нечасто. И нет сомнений, что он будет стараться использовать этот шанс. Хотя бы потому, что этот регион и Иран, в частности, своими проблемами отвлекает США от главного направления, китайского, требуя внимания и ресурсов.
Поэтому, по мнению Трампа и его соратников, там жестко и решительно должен быть наведен порядок, чтобы в Тегеране по этому поводу не думали и как бы не сопротивлялись. Мир через принуждение – таким будет девиз ближневосточной политики Трампа. И это один из серьезнейших вызовов Ирану.
