Дональд Трамп вновь стучится в ворота скандинавского рая. Не за политическим убежищем, а за золотой медалью, на которой выгравированы слова: «Мир, братство, надежда». Он хочет Нобелевскую премию мира — хочет страстно, громко, на грани абсурда. С присущим ему напором, угрозами и приливами нарциссизма. И если ее не дадут, то, по словам Трампа, это станет не просто личной обидой, а пощечиной всей Америке. Впрочем, не всей, наверное, а лишь той, что взирает на мир из-под козырьков бейсболок с надписью MAGA.
Но в Осло за массивными дверями Нобелевского комитета царит холодное скандинавское молчание. Там не любят, когда кричат. Особенно, когда кричат о мире, превращая это святое для Комитета понятие в некое подобие телевизионного контракта.
Трамп настаивает, что «остановил семь войн» (эксперты в недоумении — некоторые из этих войн, похоже, начинались только в воображении 47-го президента США), подписал Авраамовы соглашения, инициировал мирный план по Газе, обзванивал министров и даже включил в дело Стива Уиткоффа и компанию «Файзер».
Имя Трампа мелькает в списках букмекеров, его рекомендуют главы правительств, видные конгрессмены — но не люди, у которых от войн остались руины вместо дома. Этих людей не впечатлить переговорами в кулуарах и не обмануть заголовками о «сделках ради мира». Потому что они знают: мир не декларируют — его сшивают снизу из боли, памяти и молчания.
По версии же Трампа, мир — это сделка. Приз, диплом, трофей. Что противоречит норвежской традиции, в которой мир — это не шоу, а шепот, тонкий, как кетгутовый шов, процесс — тот самый, что без следа стягивает живую рану. Но Трамп привык работать не иглой, а молотом. Это не стратегия мира, а маневры осадного типа: он не ищет двери, а сразу выносит стены. Особенно, если за ними дежурят телекамеры.
Трамп как-то сказал журналистам: «Если бы меня звали Барак Обама, я бы получил премию за 10 секунд». Но и здесь он не прав: в Осло уже ошибались, присудив Обаме премию авансом, когда поверили в потенциал, а не в результат. Так что теперь Нобелевскую премию мира выдают не за обещания, а за последствия.
Тем временем в самой Норвегии — настороженное молчание. Не станет ли отказ Трампу новой триггерной точкой давления? Не превратится ли сдержанная тишина Осло в очередной громовой раскат из Вашингтона? За кулисами ходят разговоры о страхе перед дипломатическим «ответным выстрелом». Потому что Трамп умеет проигрывать только напоказ — превращая поражения в боеприпасы. Особенно когда проигрыш громкий, а сцена - международная.
А в другом конце Нобелевского сюжета мы видим вдову Алексея Навального — женщину, у которой отобрали мужа, страну и голос. Но Юлия Навальная, как и гуманитарные организации в Судане, где идет жестокая война, требуют не наград - они борются не за статуэтку, а за само существование.
Проиграв, Трамп, скорее всего, снова отреагирует твитом — громким, обвинительным, триумфальным на вид, но написанным с привкусом уязвленного эго. Чтобы заглушить тишину из Осло шумом новостных заголовков и заменить доверие комитета победными вспышками камер.
Но изменит ли возможное отрицательное решение Осло систему взглядов Дональда Трампа? Поймет ли 47-й президент США, что мир — это не бренд, не сделка и уж точно не пресс-релиз, а долгий и кропотливый путь без фанфар и панегириков?
Вряд ли. Ведь на этом пути Дональд Трамп ищет вовсе не мир, а собственное отражение в объективах телекамер.
