Правящая партия «Братья Италии» во главе с премьер-министром Джорджей Мелони внесла законопроект о запрете по всей Италии ношения бурки и никаба в учебных заведениях, университетах, магазинах и офисах. Штрафы - от 300 до 3000 евро.
Когда правительство начинает диктовать, как должен выглядеть гражданин, то это уже не забота о безопасности, а пробный шар в сторону авторитаризма. Законопроект Джорджи Мелони - не про защиту женщин и не про борьбу с радикализмом, а тщательно завуалированная атака на идентичность и веру миллионов мусульман, живущих в Италии.
Премьер-министр Италии возвращается к нарративам, которые привела ее к власти, — риторике страха, «национального очищения» и псевдопатриотизма. В центре нового законодательного наступления запрет ношения одежды, закрывающей лицо, крупные штрафы за так называемые «тесты на девственность», ограничение финансирования религиозных организаций и уголовное наказание за религиозное принуждение к браку. Но если внимательно прислушаться к подтексту, речь вовсе не о защите прав женщин, а об институционализированной стигматизации конкретной общины — мусульманской.
Конечно, официальная формулировка партии «Братья Италии» звучит более чем политкорректно - борьба с «исламским сепаратизмом», «религиозным радикализмом», «прозрачность финансовых потоков». Но кто решает, где заканчивается «сепаратизм» и начинается законная практика веры? И почему в фокусе политической чистки Мелони попал именно ислам? Где аналогичные законы, касающиеся других религий и культурных практик, которые, вполне вероятно, также не вписываются в хрупкое понимание «итальянской идентичности»?
Формально Италия не первая. Франция, Австрия, Бельгия, Дания — все уже прошли этим путем. Европейский суд по правам человека подтвердил, что такие запреты допустимы «для защиты сосуществования». Но «сосуществование» ли это, когда одна часть населения просто стирается из публичного пространства? Когда выбор женщины скрыть свое лицо под паранджой перестает быть предметом личной автономии и становится поводом для государственного вмешательства?
История учит нас, что подобные меры редко заканчиваются на первом этапе. Сегодня — бурка и никаб. Завтра — финансовая изоляция целых общин. А послезавтра — депортации? Мечеть без подписанного соглашения с государством — вне закона? Финансирование от неназванных «иностранных» организаций — под подозрением?
Кто же будет определять, какие организации «не угрожают государственной безопасности»? Спецслужбы? Политики? Политтехнологи?..
Италия, которая когда-то гордилась своим культурным многообразием, делает сегодня шаг в сторону монокультуры. Власть, которая на словах борется с «радикализмом», сама радикализируется, вооружаясь риторикой исключения и «национального восстановления». Все это происходит на фоне социальных протестов, антимусульманских высказываний в СМИ и растущей политической поддержки у правых партий по всей Европе.
Мелони мастерски использует сложившуюся ситуацию: ее рейтинги растут, парламентское большинство налицо, народ напуган, а внешний враг (будь то мигрант, мусульманин или вообще любой инаковерующий) — уже идентифицирован. Такая политика всегда удобна: она отвлекает от экономических провалов, от социальных проблем, от собственного бессилия изменить систему. И предлагает обществу простую и эмоционально привлекательную цель.
Но самое опасное в происходящем — не сам закон, а социальное равнодушие, согласие большинства, что можно ограничить одних «ради блага всех». Это аплодисменты в парламенте, когда речь идет о штрафах за ношение паранджи. Это молчаливое одобрение идеи о том, что быть мусульманином — значит быть «не совсем итальянцем».
В XX веке Европа уже определяла «правильных» и «неправильных» граждан. И мы помним, чем это закончилось. И если сегодня бурка становится символом «угрозы обществу», то завтра этим символом может стать твоя религия, цвет кожи или фамилия родителей.
Италия стоит перед зеркалом истории. И отражение в нем становится все мрачнее…
