В 1908 году Джек Лондон написал один из первых антиутопических романов в истории мировой литературы — «Железная пята».
Эта книга — не просто художественное произведение, а своеобразная хроника будущего, составленная из дневников Эвис, супруги революционера Эрнеста Эвергарда.
По сюжету Эвис погибает вскоре после восстания в США в 1917 году, а ее записи находят и публикуют только в XXVII веке — в эпоху, которую Лондон называет «Братством людей». События романа охватывают период с 1912 по 1918 год. Печальная ирония заключается в том, что сам Лондон умер в 1916-м, а значит, воссоздал время, которое еще не наступило.
«Железная пята» — не предостережение, не гипотетический сценарий, а уже полностью реализованная антиутопия. Олигархи, которых Лондон называет «правящим классом террористического капитализма», становятся абсолютными властителями. Под «железной пятой» он имеет в виду не просто деспотию, а форму управления, при которой рабовладение соединяется с технологическим прогрессом. Лондон в этом смысле — не просто великий писатель, а провидец, видящий сквозь время то, что позже станет привычной реальностью.
Роман точно и почти документально описывает процесс формирования олигархического капитализма. Сначала исчезают мелкие предприятия, затем поглощаются средние и их заменяют тресты — монолитные корпорации, контролируемые верхушкой капитала. Следующими под удар попадают фермеры — опора нации и источник ее продовольственной независимости. Олигархи, движимые жаждой сверхприбыли, выходят за пределы внутреннего рынка. Начинается экспансия, которую современный язык называет глобализмом. Конкуренция между Германией и США перерастает в войну, а за ней начинается мировой конфликт.
Фермеры и средние предприниматели, оказавшись на грани выживания, поднимаются на восстание, которое жестоко подавляют. Армия, призванная защищать народ, становится орудием в руках «железной пяты». Параллельно с этим профсоюзы, изначально созданные для защиты труда, превращаются в карманные инструменты капитала.
Страна окончательно разделяется на три класса – на олигархов, на привилегированных рабочих, которых Лондон метко называет «рабочей аристократией» и «офисным планктоном», и на нищих – пролетариат, лишенный всякой опоры. Этот уже не просто социальный, а цивилизационный раскол, при котором одни живут в мире, где сохраняются культура, комфорт и образование, а другие — в нищете, без доступа к медицине, с пониженной оплатой труда и ужесточённым рабочим режимом, где их выселяют за пределы городов, превращая в люмпенов - людей без класса, перспектив и человеческого облика.
По мере чтения романа ощущение узнавания стремительно нарастает. Словно Лондон описывает не условный 1917 год, а то, что мы наблюдаем сегодня, - мелкий и средний бизнес исчезает, усиливаются силовые структуры, устанавливается тотальный контроль, а профсоюзы становятся пустыми оболочками. Привилегированные группы рабочих живут в относительном комфорте, но их благополучие — это всего лишь плата за лояльность, за участие в разделении классов. Их дети получают образование, они пользуются медициной и живут в нормальных домах в то время, как большинство работает за еду и спит в гетто.
Это и есть новая социальная пирамида: наверху — олигархи, ниже — обслуживающий их слой привилегированных, а на самом низу — люди, лишенные всего, кроме обязанности работать. Люди, в которых уничтожают культуру, волю и даже представление о себе как о людях. Их труд — обязателен, их награда — миска еды.
«Штрейкбрехерство как профессия отомрет. Забастовок больше не будет — их заменят восстания рабов. Бандитов назначат надсмотрщиками. Конечно, их так никто не назовет. Они будут считаться блюстителями закона — закона о подневольном труде», — писал Джек Лондон, и его слова уже звучат не как художественный образ, а как сухая информационная сводка с места событий.
Каждая неудачная попытка сопротивления заканчивается массовыми репрессиями и уничтожением тех, кто способен к сопротивлению. А олигархия тем временем, пытаясь легализовать и обелить свои капиталы, начинает инвестировать в бесполезные для большинства инфраструктурные проекты - в дороги, грандиозные здания, помпезные фасады. А внизу, в тени этих монументов тщеславия, народ замерзает, голодает, гниет заживо.
И всё же, несмотря на пораженческий дух, роман не лишен надежды. Джек Лондон указывает: единственный путь к освобождению – это революция. Никакие выборы, никакая парламентская борьба не приведут к переменам. Социалисты, прошедшие в Конгресс, оказываются в тюрьмах, фермерских лидеров устраняют, а сам Конгресс, по словам Эвис Эвергард, превращается в фарс: там принимаются решения, но лишь для того, чтобы легитимизировать приказы олигархии. В результате демократия становится бутафорией.
Власть «железной пяты» разрушает протест изнутри, раскалывая рабочий класс, деморализуя активистов, превращая страну в разновидность рабовладельческого строя. Олигархи смотрят на себя, как на дрессировщиков животных. В их глазах народ — всего лишь стадо, они искренне верят, что культура принадлежит только им, что стоит лишь ослабить контроль — и разъярённый зверь сожрет их. Потому и наращивают давление. Так наступает эпоха, которую Лондон называет «эрой эгоизма» и в которой 80 процентов населения выдавлены на обочину жизни, лишены права говорить, выбирать и даже существовать вне определенной функции. Как люди они не нужны — только как ресурс. Их задача — быть рабами, дикостью, пустым местом.
Но даже это не может длиться вечно. Несмотря на кажущееся всевластие «железной пяты», Лондон пишет: рано или поздно революция победит. В этом главный вывод его пессимистичного, мрачного, но предельно честного произведения. А до того нас ждет лишь долгая череда катастроф, страданий и утрат.
«Никогда в истории человеческое общество не находилось в таком неустойчивом состоянии, как сейчас, – предсказывает Лондон. - Где-то в недрах общества происходит невидимый глазу, но грандиозный переворот. Надвигается нечто — огромное, неясное, грозное. Я жду прихода каких-то гигантских и грозных событий, тени которых уже сегодня омрачают горизонт. Назовем это угрозой олигархии. Трудно даже представить себе ее характер и природу…»
Эвергард ощущает приближение катастрофы, но не может точно описать, что именно должно случиться. Ведь происходящее не имеет аналогов в прошлом, поскольку это нечто новое.
Вот и мы спустя более века после написания этого концептуального романа вынуждены признать: что-то новое и неведомое зреет и близится. Хотя нам, как и герою Джека Лондона, по-прежнему трудно представить его характер.
Но тень уже ложится на горизонт…
