До сих пор история войн человечества говорила вполне однозначно: удары по тыловым объектам инфраструктуры не играли решающей роли в определении исхода той или иной войны. Решали все события на поле боя. Кто победит там врага, тот победит в войне. Вся история Второй мировой войны тому пример. Скажем, советский Ленинград был в блокаде почти три года, не было электричества, теплоснабжения и продуктов питания, люди умирали от голода и холода. Однако и город не был взят, и немцы войну проиграли.
И вот теперь Россия и Украина, кажется, собрались сделать ставку именно на удары по тыловой инфраструктуре как важнейшей части военных действий. Имея в виду, что это и станет переломным моментом. Нам явлен в какой-то мере новый тип войны – войны на истощение экономических возможностей противника. Ранее такая тактика, как правило, приводила к тому, что население еще сильнее сплачивается вокруг руководства – и ненависти к врагу. Но теперь впереди зима. Она серьезно протестирует готовность сторон воевать дальше.
При этом в Москве исходят из того, что даже с учетом западной помощи Киеву потенциал России вести такую войну больше многократно. Ранее российское руководство даже публично заявляло (в прошлом году, например), что сознательно воздерживалось зимой 2024 года от ударов по объектам энергетики Украины. Теперь в Москве, видимо, сочли, что это не было оценено в Киеве по достоинству.
Тем более что, начиная с весны текущего года, ВСУ стали наносить целенаправленные удары по российским НПЗ, считая это «слабым звеном» у противника, а также в намерении подорвать его топливно-энергетический комплекс, который на Западе считают основой «военной машины Путина». Также как минимум дважды наносились удары по нефтепроводу «Дружба», по которому нефть идет в Словакию и Венгрию. И только мягкий окрик из Брюсселя остановил дальнейшие атаки. Военную машину эти удары, впрочем, не остановили, хотя вызвали перебои с бензином в ряде регионов РФ. Примечательно, что на Западе удары по российским НПЗ подают как именно «удары по военной машине», тогда как аналогичные удары по украинским объектам – как «удары по гражданским целям».
В сентябре атаки ВСУ против НПЗ усилились. В результате простаивает 38% мощностей по первичной переработке нефти (из них примерно половина всегда находится в технологическом простое), а дефицит бензина достиг 15-20% от потребления. "Киришинефтеоргсинтез" и Рязанский НПЗ - два крупнейших завода после Омского - полностью или частично остановлены. Омский пока недосягаем, как и Московский (попадания были, но основной удар, предположительно, остановила плотная ПВО вокруг Москвы), и Ярославский. Вдобавок Зеленский грозит ударить по Приморску в Ленинградской области, через который идет до 60% морского экспорта российской нефти, а также устроить блэкаут как минимум в приграничных областях РФ. Уже были удары по ТЭЦ в этих областях.
В европейской части России работают около двухсот тепловых электростанций. Примерно 80% работают на природном газе. В европейскую часть России газ поступает из Западной Сибири по пяти основным магистралям. На них компрессорные станции расположены примерно через каждые 150 километров - всего несколько десятков на ключевых маршрутах. Они поддерживают давление для транспортировки газа на тысячи километров. Эти компрессорные станции сложно защитить как точечные объекты типа НПЗ. Они потенциально тоже могут стать целями ударов ВСУ, которые намерены устроить энергетический коллапс в том числе в крупнейших мегаполисах России. Ударная мощь усилится кратно в случае предоставления Киеву западных ракет большой дальности. Это уже принципиально новый этап эскалации, где основной жертвой намечено гражданское население.
Москва, со своей стороны, в «войне на истощение» в энергетике надеется превентивно одержать в ней победу в ходе предстоящей зимы. По состоянию на сегодня в результате российских ударов дронами и ракетами уничтожено более половины мощностей украинской добычи газа. Но без газа страна пока вряд ли останется: 1,9-2 млрд евро Киеву придется потратить на его импорт из соседних стран. Причем парадоксальным образом часть этого газа может иметь российское происхождение и попадет в Украину в результате обратного импорта. Также у Украины, в отличие от России, есть надежные внешние источники поставок оборудования, подлежащего замене или ремонту. Тогда как все такое оборудование находится под антироссийскими санкциями.
Дефицит газа на отопительный сезон в Украине на сегодня оценивается примерно в 20% годового потребления. В этом году Украина уже закупила у иностранных поставщиков 4,58 млрд кубометров газа, в том числе 3,67 млрд кубометров с момента окончания прошлого отопительного сезона. К концу этого года потребности в импорте достигнут как минимум 5,8 млрд кубометров, но по факту наверняка больше из-за выбытия части мощностей под ударами россиян. Стоимость только экстренного ремонта энергосистем оценивается примерно в 758 миллионов евро. А всего Киев оценивает стоимость ущерба, нанесенного энергетическому сектору за время войны, в 20,51 млрд долларов, включая 14,8 млрд долларов в электроэнергетике, 1,35 млрд долларов в газовом секторе и 1,7 млрд долларов в нефтяном секторе. Эти цифры не включают потери, связанные с Запорожской АЭС, которая находится под контролем российской армии.
Европейский банк реконструкции и развития, Европейский инвестиционный банк и Европейская комиссия уже рассматривают возможность предоставления дополнительной помощи украинскому энергетическому сектору. В августе «Нафтогаз» получил кредит в размере 500 млн евро от ЕБРР для финансирования экстренных закупок, в начале октября — кредит в размере 300 млн евро от ЕИБ. Сильной стороной украинской энергетики, которая была создана в советское время, является ее рассредоточенность по стране, она была изначально рассчитана в том числе на условия ядерной войны.
На момент начала войны на уголь и газ в совокупности приходилось около четверти выработки энергии Украины, а на возобновляемые источники – около 11%. Остальная часть энергии обеспечивалась теплоэлектростанциями (ТЭЦ), в основном работающими на угле. В производстве электричества в 2022 году на АЭС приходилось 55,4% (и это сектор не подвержен ударам, хотя ударам могут подвергаться распределительные станции), на ВИЭ – 2,9%, природный газ - 4,5%, солнечную энергетику - 5,2%, гидроэлектростанции - 9,2%, уголь - 22,9%.
По состоянию на начало 2025 года дефицит электроэнергии уже составил около 2–3 ГВт. Раньше этот вопрос решался за счет импорта из ЕС (но он ограничен по техническими причинам), а также плановых отключений электроэнергии для промышленных и индивидуальных потребителей. В результате осенне-зимний период 2024–2025 годов энергосистема в целом выдержала. Во многом благодаря благоприятным погодным условиям, стабильной работе АЭС, усиленной защите энергообъектов, оперативному ремонту, но также и снижению интенсивности российских ударов в первые месяцы нового президенства Трампа в надежде на урегулирование конфликта в целом. Тогда активно ходили слухи о возможности заключения воздушного перемирия и взаимного отказа от ударов по объектам энергетики. В этот зимний сезон все может быть гораздо сложнее. Потому что наступил новый уровень взаимного ожесточения.
