Почему отцы не поддержали революцию детей против муллократии?

В преддверии годовщины начала массовых акций протестов, связанных с убийством полицией нравов «Иршад» 23-летней Махсы Амини, власти в Тегеране предпринимают беспрецедентные меры по усилению репрессивного аппарата. Хасан Карми, командующий специальным подразделением полиции Исламской Республики, заявил об удвоении сил полувоенного ополчения «Басидж» в 400 городах страны. КСИР и «Басидж» намерены создать штабы в 50 тысячах городских кварталах.

О том, что происходит в Иране, корреспондент haqqin.az побеседовал с видным иранским политическим деятелем и писателем профессором Махмудом Делхасте, который на протяжении долгих лет был соратником и близким другом первого президента ИРИ Абольхасана Банисадра.

- С мая этого года протесты в Иране практически прекратились. Власти вновь обрели уверенность и решили вернуть патрули «Иршад» на улицы иранских городов. Похоже, ни революции, ни трансформации государства так и не произошло…

- Это только на первый взгляд кажется, что протесты «Женщина, жизнь, свобода» сошли на нет. На самом деле народное сопротивление продолжается. Режим делает все возможное, чтобы оставить принудительным ношение хиджаба. Женщины, главным образом молодые, оказывают властям упорное сопротивление, отстаивая свои права и свободы. Главное в том, что проблемы, ставшие причинами протестного движения, никуда не делись. И все мы являемся свидетелями того, как в Иране каждый год, каждый месяц происходят стихийные восстания, вызванные социальными, экономическими, политическими и культурными причинами. А муллократия по своей сути и природе не в состоянии устранить причины то и дело вспыхивающих антиправительственных выступлений. Совершенно ясно, что протесты будут продолжаться. Напомню, что хотя прошлогодние митинги и демонстрации пользовались широкой общественной поддержкой, костяк сопротивления составляла иранская молодежь. Старшее поколение не примкнуло к революции молодых, поскольку все еще надеется, что режим мулл все-таки станет решать социально-экономические проблемы, отказываясь понимать, что аятоллы не способны обеспечить стране политическую и экономическую стабильность. Как результат, мы вскоре станем свидетелями еще более мощного подъема протестного движения, которое режим уже вряд ли подавит.

- Вы хотите сказать, что революция продолжается?

- Да, просто теперь противостояние ушло в подполье. Протесты и антисистемные перемены идут и приводят к существенным изменениям. К примеру, теперь даже на траурных религиозных церемониях женщины отказываются носить хиджаб. Подавляющее большинство женщин, даже из числа тех, кто в повседневной жизни надевает хиджаб, выступают против его принудительного ношения. Они убеждены, что не аятоллы, а сами женщины должны решать, носить им хиджаб или нет. И этот подход становится широко распространенным мнением. Но дело в том, что хиджаб – всего лишь один из симптомов фундаментального порока религиозной диктатуры. Деспотичная власть ИРИ стала банкротом во всех отношениях. Крах идеологии проявляется в том, что ни в Иране, ни за его пределами никто режиму аятолл больше не верит. Коррупция в Иране укоренилась до беспрецедентного уровня. Даже лояльные члены этой системы по горло сыты режимом муллократии. Коррупция начинается с самых верхов - с верховного лидера страны Али Хаменеи. Согласно расследованию международных организаций, проведенному еще десять лет назад, личное состояние рахбара оценивалось в 94 миллиарда долларов. Напомню, речь идет о человеке, способности которого ограничивались проведением религиозных обрядов в частных домах за два доллара.

- Но если проблемы режима аятолл так глубоки и порочны, почему во время последней волны гражданского протеста и неповиновения система устояла?

- Дело в том, что у протестующих не было четких, понятных всем иранцам лозунгов. Ленин прекрасно понимал их значение в революции, когда сформулировал: «Земля - крестьянам, заводы - рабочим, мир - солдатам». Во время исламской революции 1979 года народ Ирана выступал не только против шахского режима, он хотел свободы. Пока Хомейни находился в Париже, революция в Иране разворачивалась за права человека, за демократию, обеспечение свобод и социальную справедливость. Народ прекрасно осознавал свои цели и выходил на улицы и площади, чтобы их реализовать. Народ понимал, что есть лидеры, которые смогут сменить правящую элиту. Но теперь, увы, другая ситуация. К сожалению, Абольхасан Банисадр скончался до начала нынешних протестов, и среди оппозиционного движения образовался вакуум лидерства, который попытались заполнить сторонники реставрации монархии в Иране. На гребне массовых протестов они стали обхаживать иностранные правительства, искать у них организационную и материальную поддержку, и это оскорбило чувства многих иранцев.

«Если мы боремся за независимость, - говорили они, - какого черта эти люди обивают пороги иностранных правительств? Мы не нуждаемся в них». В итоге это стало причиной непонимания и даже растерянности. Могу утверждать, что начиная с конца декабря 2022 года протестное движение в Иране было расколото попытками монархистов продвигать сына шаха в качестве альтернативы действующему режиму. Большинство иранцев являются сторонниками республиканской системы и выступают за президентскую республику.

- Но всех манифестациях в Иране звучали лозунги: «Реза-шах, покойся с миром»…

- Эти «кричалки» возникли примерно два года назад в рамках борьбы за власть внутри режима муллократии. Они начались в Мешхеде среди сил «Басидж» и были, по сути, следствием внутренних разборок между фракциями власти. Для наглядности приведу пример. Во времена монархии шах Реза Пехлеви пытался создать впечатление, что если он будет свергнут, то альтернативой станет марксистская партия «Туде», ориентировавшаяся на СССР. То есть, если монархия падет, страна развалится и будет поглощена Советским Союзом. Таким образом, шах ставил людей перед выбором между плохим и очень плохим. Это была классическая ловушка. Но у нас тогда были лидеры, независимые от влияния СССР, США или Европы, и они помогло людям сплотиться.

Нынешний режим аятолл настолько обанкротился в политическом плане, что всеми силами хочет навязать народу мысль о том, что единственной альтернативой муллократии является реставрация шахского правления. Дескать, стоит нам пасть, как в Иране будет реставрирована монархия, и страна вернется туда, где уже была.

- В Иране готовятся принять новый «Закон о хиджабе». Как реагирует на него общественность страны?

- Во всей этой истории с принудительным хиджабом нет ничего общего с религией. Этот вопрос имеет чисто политическую подоплеку. В свое время первый президент Ирана Абольхасан Банисадр пытался предотвратить обязательное ношение хиджаба. Но режим не оставлял попыток навязать его, а после переворота 1981 года, когда муллы, по сути, растоптали демократическую революцию, установили исламскую диктатуру и вынудили Банисадра бежать из страны, хиджаб стал обязательным. Повторю: обязательность хиджаба не имеет никакого отношение к набожности или благочестию. Это инструмент для подавления и контролирования общества. Власти преследует только политические цели, религиозное значение их не интересует. Всякий раз, когда режим чувствует угрозу со стороны народа, он начинает репрессии в отношении нарушений закона о принудительном хиджабе: массово арестовывают женщин, которые, на их взгляд, надевают хиджаб неправильно. Это повод держать народ в постоянном страхе, инструмент социального контроля и устрашения. Сейчас они пытаются повторить этот сценарий. Однако в Иране много других проблем. Аятоллы не понимают или не хотят понять, что их контроль над хиджабом и обществом уже утрачен. Даже на религиозные обряды Ашура в месяц Мухаррам, являющийся самой важной датой для мусульман-шиитов, некоторые девушки приходили без хиджаба. До прошлогодних протестов за подобное полиция нравов моментально подвергла бы этих женщин арестам, но сейчас силовики не реагируют, поскольку общество сопротивляется и жестко реагирует на любую попытку арестовать женщину за неправильный хиджаб. Таким образом, непринятие хиджаба стало социальной реальностью Ирана.

- Интересно, что иранцы смогли превратить траурные церемонии Ашура в антиправительственные выступления. Выходит, что идеология муллократии оборачивается против ее создателей?

- Да, именно так. Я как-то опубликовал статью «Религия против религии». На этот раз на большинстве акций Ашура участники скандировали антиправительственные лозунги. Благочестивые приверженцы ислама понимают, что у этого режима нет ничего общего с исламом, что это самый антирелигиозный режим, который только можно себе представить. Он насквозь пропитан коррупцией и прячется за догмами ислама, как за непроницаемой ширмой. На религиозных процессиях консервативной части населения от Азербайджана до Мешхеда и Шираза некоторые лозунги были направлены против власти. В городах этих провинций звучали призывы, один в один повторяющие лозунги иранской конституционной революции 1905 года с требованиями демократии и свободы. Когда я говорю, что режим в Тегеране политически несостоятелен, имею в виду, что никто уже не верит в его истинную приверженность исламу. Вы, наверное, слышали про секс-скандал в Гилане, где откровенные кадры раскрыли «двойную жизнь» ультраконсервативных властей Ирана. А имам пятничной мечети Гилана пытался опровергнуть видео. Эта позорная история получила в Иране огромный общественный резонанс, ибо по иранскому законодательству однополые отношения являются уголовным преступлением и могут караться смертной казнью. Правящая элита – это просто горстка лицемеров, а сам режим – политический труп. С приходом к власти Ибрагима Раиси из руководства страной убрали всех реформистов и технократов. Али Хаменеи пытается установить нечто вроде иранской Северной Кореи. Именно с этой целью он назначил Раиси главой правительства. Напомню, Раиси был одним из судей, которые в 1988 году вынесли тысячи смертных приговоров политическим оппонентам режима. Он абсолютно необразован, но при этом беспрекословно лоялен к Хаменеи, что перевешивает все остальное. Все компетентные и талантливые люди были вытеснены из правительства, их места заняли самые бездарные и насквозь коррумпированные чиновники. Ситуация очень напоминает Советский Союз, который прогнил настолько, что рухнул изнутри. В Иране происходит то же самое: нужен лишь толчок, чтобы система Вилаят-э-Фагих пала. Проблема лишь в том, что многие все еще сомневаются, они по-прежнему не уверены в себе. Монархисты при поддержке Саудовской Аравии, США и других стран хотят навязать гражданам страны свою альтернативу правящему режиму, однако иранцы, напомню, крайне чувствительны в вопросах независимости и суверенитета. А потому всякий раз, когда ощущается вмешательство извне, начинают сомневаться и делают шаг назад.

- КСИР и «Басидж» усиленно готовятся к годовщине акций и даже разместили в Тегеране сотни боевиков иракской шиитской группировки «Хашд аш-Шааб». Может ли дело дойти до вооруженного мятежа против власти?

- Протесты в предстоящий сентябрь, безусловно, будут, но остается открытым вопрос об их масштабе. Все очень напоминает ситуацию, сложившуюся к 1979 году. У шаха тогда была сильнейшая армия на Ближнем Востоке, но тем не менее стрелять по демонстрантам армия отказалась, и режим пал. Сейчас большинство членов КСИР и «Басидж» не хотят столкновения с народом. У них нет веры в режим, разваливающийся изнутри. Единственный путь оппозиции - избавиться от муллократии, не прибегая с насильственным действиям. Это очень важно. Революция должна быть ненасильственной, потому что насилие приведет к очень большим жертвам.