Команда президента США Джо Байдена обсуждала возможные варианты американской атаки на ядерные объекты Ирана, если до 20 января Тегеран вплотную приблизится к созданию ядерного оружия.
Джейк Салливан, советник Байдена по национальной безопасности, считает, что ослабление иранского ракетного потенциала и системы ПВО, а также потери, понесенные региональными прокси Ирана, значительно повышают шансы на успех военного удара и одновременно сокращают вероятность региональной эскалации и ответных ударов со стороны Тегерана. Как заявил на днях Салливан, администрация Байдена передала команде Трампа разведданные о ядерной программе Ирана, из которых можно сделать вывод, что Тегеран пока не довел обогащение урана до оружейного состояния в 90 процентов.
О том, кто из двух президентов США решит уничтожить иранскую ядерную программу, а также о будущем американо-иранских отношений при республиканской администрации Дональда Трампа haqqin.az побеседовал с известным иранским журналистом и писателем Мортезой Негахи, автором книг «Случайный Хаджи», «Три взгляда из Ирана» и ряда других.
- По данным МАГАТЭ, Иран располагает достаточным количеством обогащенного урана, чтобы получить оружейный плутоний, необходимый для создания четырех ядерных бомб. Судя по ракетной атаке на Израиль, у Тегеран также есть средства доставки. Так о чем же сегодня рассуждают в Белом доме?
- Не думаю, что в оставшееся до 20 января время Байден решится на удар по ядерным заводам Ирана. На мой взгляд, у него нет решения этой проблемы. В противном случае все было бы решено сразу после иранской ракетной атаки по Израилю – идеальный повод для массированной атаки по ядерному комплексу ИРИ.
Хотя ликвидировать расположенный неподалеку от Тегерана завод по обогащению урана Фордо – дело непростое. Главным образом, потому что это предприятие построено глубоко в скале, и для его уничтожения нужен удар, сопоставимый по силе с небольшой ядерной бомбой. Думаю, информация о том, что команда Байдена обсуждала варианты атаки по Ирану – всего лишь политический демарш, чтобы оставить о Байдене память как о решительном политике. Коим нынешний президент США, конечно же, не является.
- В отличие от Трампа, продемонстрировавшего решительность еще в первую свою президентскую каденцию, когда он вывел США из ядерной сделки с Ираном, ужесточил антииранские санкции и дал команду ликвидировать генерала Касема Сулеймани…
- Именно так! Хотя люди в нынешнем окружении Трампа в отношении Ирана и его ядерной программы настроены неоднозначно. И если, к примеру, будущий госсекретарь США Марко Рубио категоричен в стремлении силовым путем ликвидировать иранские ядерные предприятия, другие персоны из трамповской команды возлагают надежды на дипломатию. Так что на данный момент мы не можем сказать, чья точка зрения возобладает. Учитывая же природную непредсказуемость 47-го президента США, сложно предсказать, какие шаги предпримет Белый дом для предотвращения иранской ядерной угрозы. Полагаю, многое в позиции США будет зависеть от самого Ирана, от того, как поведет себя официальный Тегеран в отношениях с Западом.
- И что конкретно американцы ждут от Ирана? Что рахбар умерит враждебность в отношении США и Израиля, не будет враждовать с «тлетворным Западом» и откажется от создания на Ближнем Востоке вооруженных шиитских прокси?
- На данном этапе Трамп обещает полностью очистить Ближний Восток от полувоенных иранских организаций. Окончательно же политика по иранскому треку прояснится после инаугурации Трампа. Но я хочу обратить ваше внимание на весьма интересные события, происходящие в этой связи в самом Иране.
После того, как прозвучали два или три выступления верховного лидера, определяющие, что называется, от «а» до «я» всю внешнюю и внутреннюю политику Исламской Республики, стало очевидно, что аятолла Али Хаменеи не понимает процессы, происходящие в мире и в стране. Иначе рахбар не стал бы призывать сирийскую молодежь и население Йемена к исламской революции, предрекать «Хезболле» скорую победу над Израилем и публично рассуждать о грандиозном могуществе Ирана, разбившего в пух и прах израильских сионистов и американских империалистов.
Воистину, ощущение такое, что Хаменеи так и остался в 1979 году. Мы уже слышим поразительные по смелости выступления людей из близкого окружения рахбара. Это не какие-то там диссиденты-режиссеры или свободолюбивые художники, а самые что ни есть люди из верхушки иранской власти.
- Вы видите признаки того, что в Иране зреют предпосылки для политики перестройки и гласности?
- Я автор изданной на Западе книги о горбачевской перестройке, пользовавшейся большим успехом у читателей в США и Европе. Так что я знаю, что такое политика гласности, перестройки и ускорения. Судя по всему, в Иране наступают времена позднего СССР, когда власть постепенно ослабляет вожжи, а о необходимости радикальной перестройки в обществе начинает говорить не только рядовой люд на кухнях, но и чиновники в кабинетах власти.
- В чем это проявляется?
- Почти каждый день кто-то из влиятельных политиков критикует государственную систему Исламской Республики. К примеру, президент Масуд Пезешкиан высмеял принципы системы назначений в структуре госаппарата, в которую сажают полуобразованных мулл, а не людей, отвечающих профессиональным требованиям. Пезешкиан открыто заявил, что все кадровые вопросы в стране решает рахбар и КСИР, и что их «профессиональные» критерии при отборе – соответствие претендента религиозно-идеологическим требованиям, наличие у него необходимого количества детей и бороды, а также информация о регулярности совершения намаза.
Не случайно опытные специалисты, профессионалы просто уезжают из страны. А куда им еще деваться, если набор кадров даже на мелкие руководящие посты ведется по принципу «надо быть Хезболлой»? Именно так в Иране формируется класс воинствующего духовенства - консервативная клерикальная организация, которая не является политической партией в традиционном смысле, но активно участвует в выборах и имеет исключительное влияние на КСИР, суды и силовые структуры.
«Можно ли доверить ответственность тем, кто не имеет опыта и знаний? – спросил Пезешкиан в ходе одного из публичных выступлений. – И есть ли большее предательство, чем это?».
- Означают ли слова президента Пезешкиана намерение потеснить муллократов в аппарате управления?
- Надо понимать, что президент делает столь крамольные заявления вовсе не от избытка патриотизма или чувствительного отношения к своим прямым обязанностям. Государственная казна Ирана пуста, внутренняя и внешняя торговля находятся во власти рецессии, гигантская коррупция в административной и исполнительной структурах ИРИ поглощает все и без того ограниченные ресурсы, а инфляция настолько высока, что квалифицированные рабочие не могут купить продукты первой необходимости. Как и все иранское руководство, Пезешкиан боится краха государства и хочет спасти режим. Просто, в отличие от аятолл, он понимает, что невозможно спасти эту ситуацию, ничего не меняя.
На протяжении 2024 года по всему Ирану периодически отключали электричество на 10-15 часов. Из-за энергетического кризиса закрылись сотни промышленных предприятий, возрос уровень безработицы и бедности. Почти каждый день бастуют рабочие каких-то предприятий, служащие, пенсионеры… Договориться с Западом и, тем более, с Трампом об отмене экономических санкций аятоллы не могут по идеологическим причинам. А сотни миллиардов долларов, вложенных режимом в создание на Ближнем Востоке проиранских группировок, канули в никуда. Помимо этого, в наступившем 2025 году иранский госбюджет не получит доходы от продажи нефти, на которые так рассчитывало правительство, поскольку экспорт нефти, а с ним и валютные поступления, будут падать, и у режима аятолл будет еще меньше денег на субсидии для нуждающихся категорий населения.
- А кто еще, кроме президента Пезешкиана, пошел на открытое обострение с режимом аятолл?
- Мохаммад Сарафраз, бывший глава телерадиокомпании Ирана, а ныне член Высшего совета по кибербезопасности и очень близкий к Хаменеи человек. Он заявил по одному из национальных телеканалов, что система управления государством полностью обанкротилась и не может удовлетворить даже минимальные потребности народа, поскольку модель управления страной находится в глубоком упадке.
Я не исключаю, что по Ирану прокатится волна настоящей тирании. Не секрет, что фундаменталисты и реформисты создают секты и кланы, объединенные корыстными интересами. Причем ни одна из них не имеет никакого отношения к иранскому народу. И все это очень напоминает времена перед падением династии Пехлеви, когда чиновники и политики так же выступали по телевидению, критикуя изжившую себя систему и государственную власть, требуя от нее кардинальных перемен.
- Ожидается, что 17 января Россия и Иран подпишут Договор о всеобъемлющем стратегическом партнерстве, который охватит все сферы двустороннего сотрудничества. Что об этом думают иранцы?
- Ничего. Для основного населения страны Россия – это исторический и геополитический соперник, отжавший у Ирана в свое время Южный Кавказ. Иранцы ожидают от Москвы не помощи, а удар кинжалом в спину. Они уверены, что если Кремль сможет договориться с Западом, то сразу же выбросит в мусорную корзину все договоренности с Ираном. Словом, президент Пезешкиан подпишет соглашение, которое будет иметь абсолютно формальный характер. К сожалению, ни Москва, ни Тегеран в своем нынешнем состоянии не в силах помочь друг другу в решении накопившихся внешне- и внутриполитических проблем.
